«О дряни» анализ стихотворения Маяковского

Обращение к будущему — способ забыть о настоящем. Именно по этому принципу пишется фантастика. А когда будущее становится частью твоей жизни, как это произошло с писателями и поэтами начала ХХ века, то остается только верить в это самое будущее.

Владимир Маяковский свято верил в то, что придет «в коммунистическое далеко», что его «стих громаду лет прорвет и явится весомо, грубо, зримо». Поэтому и воспринимал он поэзию как участницу строительства жизни. При этом, стремясь подстегнуть время, обогнать его, поэт чувствовал, что отстает от него, как бы переходит в разряд отжившего:

С хвостом годов я становлюсь подобием Чудовищ ископаемо-хвостатых.

Возможно, поэтому и усиливаются в его творчестве Сатирические мотивы. И если в предреволюционные годы сатира была направлена против толпы, бесчувственной к словам поэта, то когда революция свершилась, сатирической мишенью Владимира Маяковского стали ее враги, прежде всего, внутренние. Например, мещане, которые не были пережитком прошлого.

Мещанство, увиденное Маяковским, — порождение настоящего, а значит, вполне живучее, даже процветающее, особенно в условиях строительства новой советской жизни.

Одним из первых ударов по этому явлению Маяковский наносит в стихотворении «О дряни» , анализ которого и будет далее представлен. Первые строки стиха «Слава, Слава, Слава героям!!!» сменяются едкой издевкой над «мразью», сумевшей выжить под натиском революционных бурь, приспособиться, свить себе «уютные кабинеты и спаленки».

У Маяковского мещане не просто отвратительны, потому что намозолили «от пятилетнего сидения зады, крепкие, как умывальники», они опасны уже потому, что ловко оказываются, «наскоро оперенья переменив», в государственном аппарате, порождая болезнь обюрокрачивания учреждений .

Наверное, намного больше поэта страшит атмосфера, которую создают вокруг себя мещане, озабоченные тем, чтобы «утихомирились бури революционных лон» и «подернулась тиной советская мешанина». Такая Атмосфера тщательно прорисована с помощью бытовых деталей, обозначенных точно и выразительно. Например, непременный атрибут советского времени — портрет Маркса .

Или газета «Известия», ставшая подстилкой котенку. Разве это не кощунственно? А лоснящаяся самодовольством физиономия советского чиновника, не забывающего даже дома называть жену по-партийному: «Товарищ Надя!» А «партийный товарищ» под стать своему мужу: она не только «за пианином обучающаяся», она еще хочет «с эмблемами платья», так как «без серпа и молота не покажешься в свете!»

Быт в стихотворении «О дряни» — это не предмет сатирического обличения, это способ выражения политической сущности явления, называющегося Мещанством. Принадлежащие к этому классу люди порождены, как ни странно, революционной эпохой, но способны лишь опошлить связанные с революцией представления. Каждая деталь той обстановки, которую они создают вокруг себя, заставляет иначе оценить принадлежащие революции понятия.

Даже слово «Реввоенсовет», то есть Революционный военный совет республики, оказывается связанным со словом «бал», на котором Надя и собирается «фигурять» в платье с эмблемами. Что может быть нелепее связи подобных понятий?

Маяковский часто говорил о том, как рождаются сатирические произведения. Работа начинается с выбора Темы, «напрашивающейся на издевательство». Именно такая тема и лежит в основе стихотворения «О дряни». Но издевка прозвучит лишь в том случае, если в стихе будет «заострено слово».

Некоторые приемы подобного заострения Маяковский перечисляет: это «выделка хлыстов-рифм», эксцентричность выводов, абсурдный гиперболизм.

В стихотворении «О дряни» — полный набор. Во-первых, это убийственно Резкие рифмы : «мурло мещанина», «зады», «мразь», резкость которых достигается и грубыми, бранными словами. Во-вторых, эксцентричность выводов действительно потрясает:

Страшнее Врангеля обывательский быт.

И конечно, Гротесковый финал, в котором смотрящий со стенки Маркс «разинул рот да как заорет». Настоящий театр абсурда, в действие которого оказываются вовлеченными все читатели этого стихотворения.