Образ Габриэли в дилогии Манна «Генрих IV»

Образ Габриэли получает тройное освещение: обыкновенная девушка, такая же, как другие (так думает о ней спутник Генриха дворянин Бельгард); «блудница» (такой считает ее друг Генриха поэт Агриппа д’Обинье) и богиня (такой видит ее сам Генрих). И соответственно этому, а также в согласии с традициями сказки Генрих использует три пути ее завоевания: он появляется перед ней тайно, в обличье крестьянина (таково его появление перед Габриэлыо — обыкновенной девушкой); он приезжает в замок отца Габриэли открыто, чтобы вести прямой торг за нее, как за блудницу; он завоевывает ее постепенно, всей своей жизнью, щедро даря ей, богине, свою любовь, отогревая и очеловечивая ее замороженную душу. Семь лет (традиционный для сказки срок) он бдительно оберегает ее, зорко стережет от врагов, не давая им ни отнять ее, ни опорочить, — но ему не удается уберечь свою возлюбленную от гибели, потому что история их любви — это не только сказка, но и драматическая быль.

Через тему любви раскрывается Манном неоднозначность духовных возможностей человека. Габриэль вначале — в плену социальных предрассудков, она скована ими внешне и внутренне. Когда Генрих является под видом крестьянина, ее, дворянку, шокирует простонародность его облика. Позднее Габриэлыо руководит холодный расчет: раз король покупает ее, пусть платит подороже, — и она рассчитывает по наущению и с помощью своей тетки Сурди каждое свое движение, каждый шаг. Однако вопреки урокам тетки в душе Габриэли начинает прорастать живое начало. В ней рождается жалость к Генриху — первый проблеск человеческого отношения к нему. Потом приходит, пусть неполное, понимание его целей и интересов — они становятся для нее своими. Позднее она научается испытывать стыд за свой эгоизм. В ее душе поселяется тревога за Генриха, она заботится о нем, по-матерински оберегает его, возвышается до бескорыстия и самоотверженности в любви.

Все это делает ее не только нравственно чище, но и умнее. Ум Габриэли поначалу недалекий и проявляется лишь как расчет или хитрость, но потом к ней приходят и чуткость, и проницательность, и широта взгляда. Габриэль меняется. Она близится к освобождению от всего нечеловеческого в своей душе. Своей «прекрасной повелительницей», «ангелом», «богиней», «королевой» много раз и вслух и мысленно называет ее Генрих. Но потом он говорит себе, что любил «дитя человеческое», — и это высший титул, заслуженный Габриэлью.

Габриэль погибает на пороге освобождения, погубленная миром зла, чертовщины. Тема чертовщины — еще одна сквозная тема романа. Нередко читатель как бы одновременно находится во вполне реальных обстоятельствах и в каком-то мрачном царстве, заколдованном злыми силами. Духом чертовщины проникнута сцена торга за Габриэль в «непотребном вертепе» — в замке ее отца в Кэвре. Тетка Габриэли мадам Сурди выступает здесь в роли ведьмы — распорядительницы устроенного по этому поводу дьявольского пиршества. У нее птичье лицо и вид отравительницы, на ее огненном парике колышутся два пера — зеленое и желтое, весь ее гротескный, противоестественный облик, одновременно комический и жуткий, «напоминает о яде и смерти». Толпа гостей, шумно спорящих из-за мест, «суетится, сильно потеет, скверно пахнет (как компания буршей из романа «Верноподданный». — Н. Л.), над толпой колышутся перья, а шеи, возвышающиеся над остальными, несут на крахмальных брыжах головы, которые как будто самостоятельно парят по зале».

Театрализованная чертовщина господствует в сцене бала в честь Габриэли, в издевательском и угрожающем танце брадобреев и в главе «Черная курица», где «прелестную Габриэль» доставляют в логово ростовщика Цемета, чтобы отравить ее. Здесь появляется «злой дух»: вначале он предстает в образе дряхлого и согбенного старика, затем притворяется духом света, обретая облик проворного мальчугана в белом платье и маске ангела с золотыми кудряшками, и, наконец, вылетает в дымовую трубу, обернувшись черной летучей мышью…

Наиболее зловещую роль в трагедии Габриэли играет человек, занятый как будто самым прозаическим делом, — министр финансов де Рони. Это человек трезвого ума, искусный математик, знаток военного дела и вместе с тем мастер интриги; он служит политике Генриха с подлинной страстью, но не понимает ее высших целей. Генрих страшится его «необузданного правдолюбия», его фанатичной преданности, способной лишить короля всего, что ему дорого. Власть денег, буржуазное начало, губительные для человеческой сущности Генриха, но служащие опорой для укрепления государства, — вот что воплощено в Рони. Не случайно именно он — реальное, а не сказочное воплощение злых сил новой жизненной системы — самый неумолимый и неодолимый враг Габриэли.