Образ Города в романе М. А. Булгакова «Белая гвардия»

В 1923 году был опубликован очерк Михаила Афанасьевича Булгакова «Киев-город», в котором писатель вспоминал о событиях гражданской войны. В нем он писал: «Когда небесный гром убьет всех до единого современных писателей и явится лет через 50 новый настоящий Лев Толстой, будет написана изумительная книга о великих боях в Киеве». Эти слова оказались пророческими: всего через несколько лет Булгаков напишет роман «Белая гвардия».

В произведении родной писателю Киев именуется с большой буквы — Городом. В этом видится и почтение, и любовь к малой родине, а также подражание древним римлянам, которые называли Рим «Urbis» — Город. Сам автор был свидетелем происходивших в Киеве в 1918-1919 годах событий. В это время Михаил Афанасьевич жил в Киеве и, как его герой Алексей Турбин, служил врачом в Добровольческой армии.

Образ Города появляется на первой же странице романа. Несмотря на то, что нигде в тексте не упоминается его название, автор не стремится к полной завуалированности. Он открыто называет весьма знаменитые места Киева — Крещатик, Владимирская Горка, Печерск. Все это позволяет легко понять и определить место действия. С самого начала произведения становится ясно: судьба Города неразрывно связана с судьбой Турбиных.

Этот Город — их Дом и Родина. Образ Города является стержнем сюжетной завязки «Белой гвардии». Именно он является причиной и целью боевых действий между различными силами.

Удивительно, что и для белых офицеров, и для мужиков-петлюровцев Город — родной. Только для большевиков, пришедших «оттуда, где очень, очень далеко сидела, раскинув свою пеструю шапку, таинственная Москва», Город был чужим. В первой части романа перед нами Город, который «разбухал, ширился, лез, как опара из горшка». Булгаков пишет, что Киев каждый день наполнялся огромным количеством совершенно разных людей, «новыми пришельцами».

Исконные жители были вынуждены тесниться. Город заливали потоки банкиров, промышленников, купцов, журналистов, актрис и кокоток. Все они бежали от большевиков, ожидая найти в Городе свое спасение.

Напротив, во второй и третьей частях романа мы видим совершенно пустые улицы, которые и защищать-то было некому. Место, куда стремилось так много людей, оказалось никому не нужным. Только самые преданные и патриотичные люди, вроде полковника Най-Турса, Турбиных и их друзей, остались в Городе, чтобы разделить с ним его судьбу. Любое описание Города, будь то рассказ про гимназию или Владимирскую Горку, проникнут чрезвычайной авторской любовью, которая передается и нам. Киев Булгакова — «прекрасный в морозе и тумане на горах».

Садов в Городе было «так много, как ни в одном городе мира». Топография Города очень точна. При описании боев и отступлений, при любом передвижении создается впечатление, что Булгаков проводит нас по этим киевским улицам, площадям и переулкам.

Он словно заставляет нас почувствовать то же щемящее чувство, что жило в сердце Турбина, когда он понимал, что Город, его родной город, повергнут, побежден, распят. Наиболее часто применительно к образу Города Булгаков использует такой художественный прием, как олицетворение: «Город жил», «дымился», «шумел». Очень часто встречается выражение «лучший в мире», «как ни в одном городе мира».

Интересен образ, возникающий в романе периодически. Это образ белого электрического креста «в руках громаднейшего Владимира на Владимирской горке». Этот крест символизирует и тяжелую участь побежденного, раздираемого Киева, и является главной достопримечательностью Города, его отличительным знаком. Отвечая на вопрос об участи Города, о том, что ждет его впереди, Булгаков снова обращается, уже в самом финале романа, к Владимирскому кресту: «Над Днепром с грешной и окровавленной и снежной земли поднимался в черную, мрачную высь полночный крест Владимира. Издали казалось, что поперечная перекладина исчезла — слилась с вертикалью, и от этого крест превратился в угрожающий острый меч.

Но он не страшен. Все пройдет…Меч исчезнет…» Немного выше автор говорил о том, что все «башни, тревоги и оружие человек воздвиг, сам того не зная, для одной цели — охранять человеческий покой и очаг. Из-за него он воюет, и, в сущности говоря, ни из-за чего другого воевать ни в коем случае не следует». Но война сама по себе является разрушительницей и покоя, и очага, а значит, однажды, когда людям надоест, она закончится. Война не может быть вечной.

А когда она закончится, снова воцарятся мир и жизнь. И снова будут цвести в родном городе сады. А над садами прекрасного Киева раскинется «тяжелая синева, занавес бога, облекающий мир», вся покрытая бесконечными и вечными звездами.