Образ князя Василия в романе «Война и мир»

Чаще других действующих лиц Толстой выводит в своих ранних набросках троих: князя Василия, князя Андрея и Пьера. Они переходят из варианта в вариант, и путь, который прошли эти образы, убеждает, что Толстой не сразу нашел портреты их, и, разумеется, не могли еще отразиться в достаточной мере их характеры. Однако автор сразу, без колебаний, определил для каждого из них роль в произведении.

Впервые князь Василий появляется на бале. Он представлен пак один из приближенных к императору и призванный «к составлению ответа императору Наполеону». Он изображен «в толпе женщин», он «сыпал любезностями» и посмеивался «беззубым, но приятным ртом» Детально нарисована внешность князя, который «был как на пружинах». Рассказано об его «семейных заботах». Характеристики обоих сыновей дополняют только что созданный образ их отца. В следующих набросках князь Василий изображен в доме графа Простого. Ему придана отталкивающая внешность: старичок «в звезде и белом галстуке с завал интимен лбом и выдвинутой обезьянкой нижней челюстью». Упомянуты некоторые сведения из его биографии, раскрывающие его внутренний облик: он был «в милости» у деспота Павла I, очутившись же потом «в немилости, сенатором в Москве», он «жил не так, как другие забытые сенаторы», а сумел найти такую линию поведения, чтобы сблизиться с лицами, окружавшими Александра I, и благодаря этому снова «был вызвав в Петербург к весьма важной должности».

Он «особенно сухо» обращался со всеми москвичами, «имевшими претензию на значение», и «ласково обращался с графом Плохим» именно потому, что «граф был добрый дурак, и на нем-то удобно было показать и другим, что новое назначение нисколько нас не возгордило и не изменило». Хотя князь Василий был ласков с детьми графа Плохого, однако он был «твердо уверен», что его сыновья, воспитанные заграницей, «не будут знакомы с этими выкормками и олухами». Тем не менее он «особенно, радушно согласился приехать есть прекрасный обед графа».

Образ князя Василия дорисован через восприятие других персонажей. Его не любит старый граф Безухов, понимающий цель его приезда; граф Плохой считает его «ловким» человеком; очень резко говорит о нем Шеншин, называя его «пролазой», приехавшим к Безухову только для того, чтобы «вытянуть что-нибудь», а «ежели не вытянет ничего», то «женишка поймает для дочери». В споре о Наполеоне князь Василий представлен как человек «чуткой всегда на политические события, поэтому он отстал от спора, который счел для себя неприличным, тем более что в это именно время «в Петербурге все возгорелись энтузиазмом к Франции и Наполеону»; и князь Василий, получив теперь «назначение в Петербург, называл Бонапарта уже императором Наполеоном и профессировал к нему высокое уважение».

Если бы полностью был напечатан роман «Война и мир» в его ранней редакции, он удивил бы всех тех, кто не переставал повторять, что на раннем этапе был создан семейный дворянский роман «диккенсовского типа». Он удивил бы стройностью композиции, количеством действующих в нем лиц, вымышленных и исторических, охватом исторических событий и, главное, отношением автора к предмету. Ранняя редакция, разумеется, сильно отличается от известной всем «Войны и мира», тем не менее это уже созревший плод ясного замысла.

Проследить шаг за шагом, как создавалась ранняя редакция, значит пересказать ее содержание. А это было бы слишком громоздко; ведь по подсчетам самого Толстого она занимает 66 печатных листов. Можно лишь в общих чертах рассказать, как развизался сюжет и строилась композиция этого огромного многопланового произведения после того, как автор уяснил себе основное направление романа, и проследить, что удалось автору сразу, а что потребовало длительных творческих поисков и труда.

После того как определилось начало произведения, Толстой стал уверенно создавать завязку своего романа. Первая сцена — придворный Петербург перед войной. Действие начинается в июле 1805 года на вечере фрейлины. Многочисленные пометы на полях рукописи, служившие в большинстве случаев эскизами позднее созданных художественных картин, дают возможность следить за ходом мысли автора. «Вечер во всем разгаре. Разговоры с разных сторон. С одной об идеалистическом направлении двора нашего и антагонизме императрицы матери и Александра. С другой — рассказ о Енгиенском. С третьей о дворе и интригах. Все размерено».

Толстой намеревался было познакомить со всеми гостями и прямо об этом заявил: «Прежде чем передать историю виконта, весьма распространившуюся впоследствии, я должен описать некоторых из слушателей его, тем более, что эти некоторые, кроме того, что замечательны сами по себе, по раз встретятся читателю в продолжении этой истории». Однако изолированное описание действующих лиц противоречило художественным принципам Толстого. Незадолго до начала работы над романом Толстой осудил эту принятую в литературе и ставшую «невозможной» манеру описаний, «логично расположенных: сначала описания действующих лиц, даже их биографии, потом описание местности и среды, и потом уже начинается действие. И странное дело,- все эти описания, иногда на десятках страниц, меньше знакомят читателя с лицами, чем небрежно брошенная художественная черта во время уже начатого действия между вовсе неописанными лицами»

Толстой избрал второй путь. Зачеркнув обещание «описать некоторых из слушателей», ои на полях делает помету для себя: «Кто слушает и как» и рисует выразительными штрихами образы гостей. Облик дочери князя Василия (в этом варианте она фигурирует под именем княжны Zet), так же, как и впечатление, производимое ею на всех, почти полностью совпадает с тем, что Известно по печатному тексту. Образ брата ее, Ипполита, также близок к окончательному, но в этой редакции больше подробностей, подчеркивающих отрицательный характер персонажа (во всем — во внешности, в манерах, в костюме).