Образная система произведения «Кайдашева семья»

Иван Нечуй-Левицкий начинал свои произведения с панорамного рисунка места действия, с подробных описаний внешности персонажей. При этом он охотно прибегал к контрасту. Вот и «Кайдашеву семью» начинает живописный панорамный пейзаж гористого Правобережья. Автор, в частности, подчеркивает: «На тех горах везде казацкие могилы, куда только бросишь взгляд. Весь край будто какое-то огромное кладбище, где похоронен целый народ, где под безликими могилами похоронена украинская воля». Сам собой напрашивается вывод: одной из главных причин того, что Украина деградирует, является колониальное ярмо, потеря воли, казацкого духа. Уже в экспозиции проявляется резкий контраст. Карп и Лаврин — противоположности: один имеет семейные карие острые глаза, второй похож на мать; один коренастый, второй — хрупкий, один нахмуренный, сердитый, молчаливый, второй — веселый, радушный, говорливый…

Характеры персонажей в «Кайдашевой семье», как правило, статические. Писатель делает акцент на доминантах, выделяя одну-две черты в характерах героев. У Омельки Кайдаша — богобоязненность и любовь к выпивке, у Кайдашихи — чванство, у Мотри — сварливость. Чуть ли не наибольших изменений претерпевает характер Мелашки: в ней — сначала лирической, нежной девушке — тоже поселяется «бес» распрей. Интересно, что в повести почти нет сцен, в которых бы звучал смех. «Кайдашева семья» населена очень серьезными людьми. Им не до смеха, поскольку все они — участники большой семейно-бытовой войны, которой не видно конца.

Иван Франко считал, что «И. Нечуй-Левицкий рисует в «Кайдашевой семье» горькую картину распада украинского патриархализма под влиянием индивидуалистических действий каждого ее члена». В самом деле, роль отца у Кайдашей сведена на нет. Омелько Кайдаш, в сущности, никак не влияет на ход событий в собственном доме. Он плывет по течению, а когда и пробует как-то вступить в домашние распри, то терпит поражение. Образ главы семьи трагикомический: с одной стороны, он богобоязненный, пылко верит в святую Пятницу, которая будто спасает от смерти и не даст утонуть в воде, а с другой — он любит «заглядывать в рюмку», которая потом его и погубила, кстати, в ту же таки пятницу. Омелько не может понять и целиком естественного желания сыновей иметь свою землю, т. е. ощущать себя хозяевами.

Родственные распри переходят границу нравственности: Карп даже поднимает руку на родного отца. Формирование мировоззрения Маруси Кайдашихи, как и Омелька, выпало на эпоху крепостничества, она долго «терлась около господ и набралась от них немного панства. К ней прилипла какая-то льстивость в разговоре, уважение к господам. Она любила целовать их руки, кланялась, подслащивала свой разговор с ними». И после крепостничества Кайдашиху приглашали как кухарку господа и попы, чем она очень гордилась. Так и изображается демонстрация господских манер Кайдашихи перед семьей Довбишей во время «смотрин», ее приказы «прошу вас», над чем смеялось все село (за это Кайдашиха получила прозвище «госпожа экономша»).

Жестокость, эгоизм и лицемерие Кайдашихи показываются именно в отношениях с невестками. Ярким средством, которое характеризует Марусю, является ее язык. Сначала в ее обращениях к Мотре много меда: «мое золото», «сердце», «дитя мое», — а со временем:

«- Дай сюда мотовило! Это не твое, а мое. Принеси от своего отца да и мотай на нем свои жилы, — крикнула Кайдашиха и схватила рукой мотовило… А. Базилевич. Иллюстрация к повести И. Нечуя-Левицкого «Кайдашева семья» — Дай сюда, а то как пихну, то и ноги задерешь! — кричала Кайдашиха и дергала к себе мотовило… — Это не Мотря, а бендерская чума… — Твои дети такие змеи, как и ты…Наплодила волчат.. » Не уступает в злословии Кайдашихе и «брыкливая» Мотря, с ее уст звучат реплики наподобие: » — Не берите от бабы гостинца, так как она воровка! (о Кайдашихе, обращаясь к детям). — У меня свекровь злая змея: ходит по дому, пламенем на меня дышит, а из носа горит дым. На словах, как на цимбалах играет, а где ступит, то под ней лед мерзнет, а как глянет, то от ее глаз молоко киснет».

Если характеры стариков Кайдашей статические, так как сформированы (представляют целое поколение украинского крестьянства), то у младшего поколения они только формируются. Старший сын Карп в молодом возрасте довольно молчаливый и замкнутый, но, женившись, начинает все откровеннее показывать себя: в одной из ссор он называет отца «иродовой душой» и даже поднимает на него руку. Узнав, что мать закрыла в своем хлеве его коня, хватает ее за плечи, прижимает со всей силы к стене и неистово кричит: «…ешьте меня или я вас съем!», а потом с палкой гонится за Кайдашихой, пока не вскочила в ставок.

И уже совсем цинично звучат его слова: «Не так жаль мне матери, как жаль сапог!». Недаром община выбрала Карпа десятским, зная о его жестокости. В пару Карпe Мотря, «брыкливая», «с перцем», «рабочая и бойкая», «кусучая, как муха» — словом, его овеянный мечтой еще в холостяцкие годы идеал. Она тоже со временем становится все более жестокой (не без «помощи» Кайдашихи).

Когда Карп погнался за матерью из-за уже упомянутого коня, жена подстрекала его: «По спине лупи ее! Выколи палкой ей второй глаз!». Выразительной характеристикой наделяет Мотрю спокойный и лирический Лаврин, говоря священнику, что жену брата необходимо «посадить в клетку и показывать за деньги, как зверюку на ярмарках». А вот Мелашка с Лаврином — полная противоположность Карпу и Мотре. Лишь они остались, так сказать, на уровне человечности и влюбленности, хотя и научились «показывать зубы», когда речь шла о посягательстве на их добро. Только раз автор сравнил Мелашку с волчицей, когда она защищала своих детей.

Обратите внимание, несмотря на то, что Кайдашиха точила Мелашку «как вода камень», а Мотря «подкапывалась под нее, будто река под крутой берег», она все же не уподобляется им, не теряет человеческого достоинства, а идет на прощу в Киев и остается там. Мелашка горько грустит за Лаврином, глубоким лиризмом наполнены ее чувства к нему: «Не жаль мне ни села, ни рода, жаль мне только мужа». Поэтически изображена и внешность Лаврина: «Веселые, синие, как небо, глаза светились приветливо и ласково. Тонкие брови, русые мелкие кудри на голове, тонкий нос, румяные губы — все дышало молодой юношеской красотой».