Особенности художественного метода и стиля Золя в романах «Тереза Ракен» и «Мадлена Фера»

Новые романы не являются неожиданностью в творчестве молодого натуралиста. Подготовленные формированием у него позитивистической эстетики, они имеют некоторые предпосылки и в его ранних произведениях. Творческая линия ведет к ним, минуя «роман-фельетон», от «Исповеди Клода». Замкнутая сфера исследования (в первом романе, правда, преимущественно, психологического), биографическое развитие действия, определяемого не внешними влияниями, а внутренними, «самозарождающимися» импульсами, предваряют «Терезу Ракен». Мрачно физиологическая характеристика Лоране делает ее сестрой Терезы. Гийом («Мадлена Фера») напоминает Клода не только болезненностью темперамента, но и многими традиционными чертами романтического героя: мечтательностью, необычайной ранимостью чувств, всепоглощающей любовью, жизненной нестойкостью, боязнью общества, тягой к природе и уединению. Во многом дублируется образ Жака («Исповедь Клода», «Мадлена Фера»).

Но осмысление материала и выбор поэтических средств в новых произведениях принципиально отличен. «Исповедь Клода» в основе своей еще романтична. Реалистические элементы носят здесь субъективно-биографический, лирический характер. «Тереза Ракен» для Золя, как «Мадам Бовари» для Флобера, первая проба применения метода «объективного» изображения. Но в какой мере здесь можно говорить о реализме?

Глубокий интерес к исследованию жизни и человека, естественно-научная философская основа метода, современность и «буржуазность» тематики, взаимоотношения героя со средой, роль описаний,- все это в какой-то степени приближает роман Золя к тенденциям большого реализма эпохи (Бальзак, Стендаль, Флобер).

Молодой романист верил в научную объективность и художественную значительность своих новых произведений. Однако более всего, им до тех пор написанного, близкие к общей эстетике писателя, эти романы тоже не вполне отвечали его собственному представлению о подлинном реализме.

Вспомним уже цитированные строки из «Моего Салона»: «Я называю реалистическим такое произведение искусства, в котором есть жизнь, такое произведение, персонажи которого могли бы задвигаться и заговорить»,- писал Золя в 1866 г. Персонажи «Терезы Ракен» и «Мадлены Фера» борются, любят, безумствуют, убивают. Читатель иногда слышит крик настоящей человеческой боли и страдания. Но чаще он чувствует искусственность, иллюстративность в их поступках и страстях, видит проволочки, за которые дергает автор, регулируя их сюжетную жизнь в угоду теории. «Узость, псевдонаучность самой теории у писателя, приведшие его к своеобразному биологическому фатализму, к антибальзаковскому, антишекспировскому «клиническому» анализу человека, во многом снизили идейно-эстетическую ценность первого выступления Золя в области натуралистической прозы.

Поиски новых путей в литературе выразились у молодого Золя не только в «маске ученого», но также в стремлении к эффектной и острой исключительности тем, образов, деталей поэтики. Это относится и к основе сюжетов, и к их периферии. Главных героев окружают персонажи не менее патологические: Сюзанна Мишо — маленькая безжизненная женщина, распространявшая вокруг себя «запах кладбища» («Тереза Ракен»); полубезумная в своем религиозном фанатизме Женевьева, Де Виарг — отец Гийома — фанатик науки, который смотрел на нее, как «на похотливую и жестокую любовницу», дарившую ему «убийственные наслаждения», полупомешанная от разврата и пьянства Луиза по прозвищу «Ярь-медянка» («Мадлена Фера»).

Не только портрет, но и пейзаж используется порой для нагнетения супертрагического «климата» романов. В день убийства Камилла «в воздухе проносится жалобное веяние отчаяния»; в другой раз «ночь спускается с неба, все окутывая своим саваном»; пассаж кажется Терезе «общей могилой, где тлеют покойники»; замерзшая равнина похожа на «окоченевший труп» и т. п.

Гонкуры в «Жермини Ласерте» действительно создали роман-биографию, избегая фальшивых коллизий и эффектов. «Драматический, захватывающий» характер, который придал своему роману Флобер, возникал здесь исключительно из углубленного «аналитического» раскрытия трагической судьбы героини. Золя, как мы видели, подкрепляет развертывание фабулы ситуациями потрясающими, мелодраматическими.