От слова — к идее

Работая над произведениями крупных жанров, учителя очень часто отталкиваются от глобальных идей, рассматривая произведение как совокупность тем, проблем, образов. Думается, есть более эффективный путь изучения художественного произведения, дающий возможность каждому ученику сказать свое слово, сформулировать свою позицию. Постигая такие произведения, как Роман Достоевского » Преступление и наказание», учащиеся могут от слова идти к осознанию идей и проблем, прикасаться к мысли автора, проникать в удивительный мир художественного произведения.

Попробуем рассмотреть один «нерв» романа, одну «нить», протянутую художником от первой до последней страницы произведения, используя в качестве «ключа» лексическое значение слова.

Сонечка Мармеладова… Первое упоминание о ней появляется очень рано. «…Белокуренькая, личико всегда бледненькое, худенькое… И заходит к нам Сонечка теперь более в сумерки».

Мармеладов рассказывает Раскольникову о реальных событиях реальной жизни, а воображение читателя рисует картину: нечто светлое появляется среди сумерек. Герой продолжает исповедь: «Так не на земле, а Там… о людях тоскуют, плачут, а не укоряют, не укоряют». Это все о ней, о Соне. Но ведь она живая, здесь!

Откуда же это «там» ? Где «там» ? Почему там?

Очевидно, что Мармеладов обожествляет дочь. С точки зрения обыденной это объяснимо. Соня — последняя надежда семейства. Но ведь обстоятельство места «там» формирует у читателя представление о возвышенном, неземном существе. Соединим это представление с первой картиной: «белокуренькая, личико всегда бледненькое, худенькое», появляющаяся в сумерки, тоскующая, плачущая «о людях».

Да ведь это лик, а не личико!

А Мармеладов не умолкает: «Ведь она теперь Чистоту наблюдать должна… сия Чистота особая…» Многозначность очевидна. Портрет довершен. И Раскольников, для которого звучит рассказ, и читатели убеждены — вот то существо, вот та святая чистота, та сострадающая душа, которая поможет, обережет.

Очень скоро, размышляя над письмом матери, над судьбой сестры, Раскольников воспроизведет это ощущение в словах: «Сонечка Мармеладова, вечная Сонечка, пока мир стоит!» Почему «вечная»?

Обратимся к значению слова. Словарь С. И. Ожегова дает толкование: В течение веков, не прекращаясь, всегда. Постоянно, очень часто.

Реализуются ли в представлении Раскольникова оба значения? Думается, да. В течение веков, не прекращаясь, всегда живет сострадание и милосердие; очень часто повторяются обстоятельства, заставляющие не только Сонечку, но и Дуню Раскольникову идти страшным путем «жертвы». Раскольников видит, чувствует это и говорит: «Жертву-то, жертву-то обе вы измерили ли вполне?»

Сознание читателя не может не зафиксировать этот штрих. Не только оберегающая, любящая, но и Жертвующая. Это уже не только «портрет».

Это внутренний стержень, это то, чем живет возвышенная, чистая, светлая душа.

События развиваются стремительно. Сцена смерти Мармеладова рисует новый облик Сони.

«В сенях… все плотнее и плотнее стеснялись зрители, жильцы со всей лестницы»; «Один только огарок освещал всю сцену».

Темно, страшно. И вдруг «из толпы, неслышно и робко, протеснилась девушка, и странно было ее Внезапное п Оявление в этой комнате, среди нищеты, лохмотьев, смерти и отчаяния».

Почему ее появление странно? Отчего при ее появлении особенно высвечивается «нищета, лохмотья»? По логике вещей ничего странного нет, ведь у постели умирающего отца появляется дочь.

Назвать ее появление внезапным нельзя — за ней бегала Поленька.

Странным и внезапным было не то, что Соня появилась, а то, что она Осветила Своим появлением сцену. Вспомните фразу: «Один только огарок освещал всю сцену». И вдруг Соня в «шелковом, неприличном здесь, цветном платье с длиннейшим и смешным хвостом», в «смешной соломенной круглой шляпке с ярким огненного цвета пером». Прилагательные «цветное», «светлые», «яркое», «огненное» создают впечатление, что появился еще один источник света.

Скорее всего, наши предположения верны, ведь и умирающий Мармеладов вдруг натыкается «блуждающим взглядом» на Соню, хотя «она стояла в углу и в тени».

«- Кто это? Кто это?

…Он дико и неподвижно смотрел некоторое время на дочь, как бы не узнавая ее.

…Вдруг он узнал ее…

— Соня! Дочь! Прости! — крикнул он и хотел было протянуть к ней руку…»

На первый взгляд, писатель предельно точен. Но не оставляет ощущение недоговоренности.

Почему взгляд Мармеладова остановился на Соне? Ведь он не узнал ее в первую минуту.

Может, последнее «прости» обращено к той, которая «там о людях тоскует и плачет»? Может, он тянется рукой к свету?

Если принять во внимание все эти вопросы, мы придем к мысли о том, что новый облик Сони — это облик света.

Следующее появление — у Раскольникова: «…робко озираясь… села, чуть не дрожа… вдруг опять встала… бледное личико… какое-то востренькое… глаза… такие ясные… проговорила вдруг каким-то сильным и скорым шепотом… вдруг губы и подбородок ее опять запрыгали».

Ощущение чего-то колеблющегося, робкого, могущего вот-вот исчезнуть, но способного сильно и страстно гореть, оставляет появление Сони. И это ощущение тоже не надуманное. В Раскольникове тоже живет подобное чувство: «Ему все хотелось смотреть в ее тихие, ясные глаза, и как-то это все не так удавалось».

Конечно, Сонечка — это свет. Но попробуйте даже на огонек свечи смотреть постоянно. Удастся ли?

Кульминационная сцена романа. Сцена чтения «вечной книги». Здесь наши предположения подтверждаются вполне. «Раскольников вошел… Тут, на продавленном стуле, в искривленном медном подсвечнике, стояла свеча…»

«…Через минуту вошла со свечой и Соня, поставила свечку и стала сама перед ним…»

Соня и свеча. Человек и свет. Человек, несущий свет? Может быть, дарящий свет? (Заметим и то, что Соня со свечой не впереди Раскольникова, а позади.

Он — во тьме. Она со светом — за ним.)

Посмотрим, что писатель говорит о своей героине: » …краска бросилась В ее Бледное лицо… начала Дрожать в страхе… бледные щеки ее опять вспыхнули… Краска Ударила ей опять в лицо… лицо Сони вдруг страшно изменилось: по нем Пробежали судороги… Соня в ужасе Отшатнулась… молчала; … Быстро, энергически прошептала Она, мельком вскинув на него вдруг засверкавшими глазами ; …слабенькая грудь ее вся Колыхалась от волнения; …кроткие глаза, Могущие сверкать Таким Огнем ; …маленькое тело, еще дрожавшее от негодования и гнева…»

«Он перенес книгу к свече». Почему Раскольников не подает книгу Соне? Почему несет ее к свече? Не ошибся ли автор?

А может, для писателя и для героя Соня и свет — явления одного порядка, поэтому Достоевский уверен, что читатель поймет, куда, к кому Раскольников идет с книгой?

«Соня все колебалась… Руки ее дрожали… голос зазвенел и порвался; …она было остановилась… но пересилила себя и стала читать далее… Она уже вся дрожала в действительной лихорадке… чувство великого торжества охватило ее; …она, понизив голос, горячо и страстно передала сомнение… она дрожала… она энергично ударила на слово Четыре… прочла, дрожа и холодея… стала неподвижно… лихорадочная дрожь ее еще продолжалась.

Огарок уже давно погасал в кривом подсвечнике».

Картина зыбкого, колеблющегося света возникает при чтении. Этот свет, как пламя свечи, то разгорается, то выравнивается, то почти угасает, то вспыхивает, чтобы окончательно замереть.

Как создается эта картина? Многократным повторением глагола «дрожать».

Заглянем в словарь синонимов . Гнезда синонимов включают следующие слова: Дрожать — трястись, трепетать, содрогаться, потрясаться, вздрагивать, вибрировать.

Мог ли писатель использовать все эти синонимы в тексте? Да. Но почему же он почти десять раз повторяет слово «дрожать»? По-видимому, все дело в том, что «трястись, содрогаться, потрясаться, вздрагивать» может человек, а свет этого сделать не может.

Соня ассоциируется у писателя с самим светом, с огоньком, робким, дрожащим, не со вселенским огнем, а с тихим и ясным огоньком свечи. Именно поэтому, объединяя в сознании читателя Соню, свечу, свет, писатель и употребляет глагол «дрожать».

Теперь становится понятным и странное ощущение, возникающее при появлении Сони в комнате семейства Мармеладовых, и последний порыв Мармеладова , и подсознательное стремление Раскольникова «смотреть в ее тихие, ясные глаза»; объяснимо и то, что Раскольников «перенес книгу к свече».

Логично предположить, что мысль о чистой, светлой, жертвующей душе, которая родилась при первом знакомстве с Соней, непрерывно развивается в романе и теперь дополняется новым содержанием: существо милосердное, сострадающее, плачущее о людях, жертвующее собой и светоносное. Таков новый облик Сони. Но уж слишком этот лик похож на лик Богородицы.

Хотел ли? Мог ли? Имел ли право Достоевский говорить об этом сходстве?

Ответы на эти вопросы находим в эпилоге романа.

«Неразрешим был для него еще один вопрос: почему все они так полюбили Соню?» «…Все снимали шапки, все кланялись: «Матушка, Софья Семеновна, мать ты наша, нежная, болезная», — говорили эти грубые, клейменые каторжные этому маленькому и худенькому созданию».

Не удивительно ли, что Сонечку, «которой лет восемнадцать», взрослые, умудренные опытом люди называют «матушкой», «матерью»?

Обратимся к толковому словарю :

Мать — 1Женщина по отношению к ее детям. Обращение к пожилой женщине или жене .

Матушка — то же, что и мать .

Ни одно из значений не подходит для обращения к Соне. Так кажется на первый взгляд, но вспомним, что означает имя Софья. Мудрость. Как зовут дочерей Софии?

Вера, Надежда, Любовь.

В таком контексте все вновь встает на свои места. Конечно же, Сонечка, Софья Семеновна несет в себе и веру, и надежду, и любовь. В этом значении вполне оправданно обращение к ней Матушка, мать.

В свою очередь человеческая мудрость неотделима от сострадания, милосердия, помощи, доброты и еще многого из того, что мы называем светом жизни.

Теперь не плоско, не одномерно мы имеем право прочесть великую формулу: «Сонечка! Вечная Сонечка, пока мир стоит». Конечно же, это не только вечное страдание, но и вечная чистота, вечная любовь, вера, надежда и в конечном итоге — вечная мудрость жизни.

Думается, что так, через слово, постигается смысл произведения — естественно, без натяжек, без излишнего отвлеченного умствования.