Искать в. лирике Анненского прямолинейно гражданственной было бы наивно. А. Федоров Душа поэта Анненского слишком нежна и тонка, чтобы создать стихи, подобные булыжнику на мостовой, который являлся когда-то образом «оружия пролетариата». И все же, если идеал поэзии и красоты, очерченный поэтом еще на первых страницах «Тихих песен», в общем мистичен и расплывчат, то в том же сборнике есть уже стихи с четко обозначенной авторской позицией.
Например, стихи, посвященные столетию со дня рождения Пушкина. В них с трагическим пафосом поэт сказал об исторической миссии поэта и высоком общественном служении Отечеству: О нет, Баян не соловей, Певец волшебно сладострастный, Нас жег в безмолвии ночей Тоскою нежной и напрасной. И не душистую сирень Судьба дала ему, а цепи, Снега забытых деревень, Неволей выжженные степи.
Особенно мощно гражданский пафос проявился у поэта в последние годы жизни в двух стихотворениях: «Старые эстонки» и «Петербург». «Старые эстонки» — отклик поэта на революционные события 1905 года. В этом году в Эстонии против участников протеста действовали карательные отряды царского правительства. В стихотворении — гневный упрек себе в пассивности, в неспособности к действию. Поэт разговаривает в кошмарном сне с матерями казненных и произносит слова, в которых единственный раз проходит мотив народного гнева и расплаты, ждущей палачей и их молчаливых либеральных пособников: «Погоди — вот накопится петель, / Так словечко придумаем, скажем».
В стихотворении «Петербург» четко высказана мысль об исторической обреченности российского самодержавия, воплощенного в мрачном образе столицы империи: А что было у нас на земле, Чем вознесся орел наш двуглавый, В темных лаврах гигант на скале, — Завтра станет ребячьей забавой. Недаром исследователь творчества Блока замечал по поводу этих двух стихотворений: «Вероятно, в границах первого десятилетия XX века в русской поэзии наиболее сильными стихами «гражданского» плана являются «Старые эстонки» и «Петербург» Анненского. У того же Блока 900-х годов стихов такой лирической силы, при одновременно ясной гражданственности, конечно, нет».
Эти стихи — мощный порыв гражданственности. И они в поэзии Анненского не случайны, они гармоничны со всем творчеством поэта поразительной искренностью тона, отмечавшейся многими критиками. И главное — глубина переживаний.
Здесь поэт Анненский, я считаю, не превзойден ни одним поэтом серебряного века. Столько совести в стихах, да и в жизни вряд ли было у кого-то другого тогда. А для человека, тем более поэта с большой совестью, ни одно социальное потрясение не может пройти незамеченным, тем более такое, как революция.