Педро Антонио де Аларкон (Pedro Antonio де Alarcon, 1833-1891)

Другим родоначальником критического реализма в Испании был Педро Антонио де Аларкон (Pedro Antonio де Alarcon, 1833 — 1891). И в жизни и в творчестве Аларкона было столько крутых поворотов, что критик Сесар Барха, например, написал: «Аларкон — это человек без убеждений, гражданин без принципов, художник без эстетической концепции… Все его творчество в силу этого характеризуется какой-то неопределенностью…»

Барха оценивает Аларкона слишком сурово. Конечно, и в мировоззрении, и в творчестве этого писателя можно обнаружить немало противоречий и непоследовательности, но в самих его метаньях есть нечто закономерное, характерное для той среды, в которой он сформировался как личность и как художник. Происходивший из обедневшей дворянской семьи, Аларкон сперва изучал теологию и право, а затем, уверовав в свой литературный талант, покинул родной андалузский городок Гуадис. Несколько лет он вел богемный образ жизни в Гранаде и в столице, участвовал в восстании против режима Изабеллы II, издавал газету «Эль латиго» («Кнут»), в которой бичевал придворную камарилью и клерикалов. Позднее он отправился волонтером в армию, воевавшую в Марокко, а с середины 60-х годов дважды представлял в парламенте весьма умеренный «Либеральный союз». В годы революции Аларкон быстро правеет, а затем и окончательно утверждается в рядах консерваторов. В 1875 г. он становится членом Государственного совета, а два года спустя избирается в Академию, при вступлении в которую произносит речь «О морали в искусстве» (De la moral en el arte), объявив открытую войну прогрессивным идеям в жизни и в литературе.

Семнадцати лет от роду Аларкон написал роман «Финал Нормы» (El final de Norma, опубликован в 1855). Эта история неземной любви скрипача-испанца Серафина и «девы Севера» Брунильды, преследуемой жестоким злодеем, оснащена всеми атрибутами типично романтического повествования, но, как всякое эпигонское произведение, лишено подлинно романтической страсти и производит впечатление чуть ли не пародии на романтизм.

Гораздо более органичны черты романтического мировосприятия в рассказах Аларкона, создававшихся в 50-х годах и позднее объединенных в сборниках «Любовные рассказы» (Cuentos amatorios, 1881), «Маленькие национальные истории» (Historietas nacionales, 1881) и «Неправдоподобные повествования» (Narraciones inverosimiles, 1882). Особенно интересны рассказы второго сборника, многие из которых посвящены событиям войны против Наполеона. Некоторые рассказы, несомненно, основаны на изустных историях, которые бытовали в народе; другие написаны в той же манере народного предания, которое как будто стремится излагать достопамятные события предельно точно и вместе с тем окружает их своеобразной атмосферой поэтической легенды.

Таков знаменитый рассказ «Угольщик-алькальд» (El carbonero alcalde), повествующий о героизме жителей горной деревушки Лапесы, которые все как один встали по призыву своего алькальда — угольщика по профессии — Мануэля Атьенсы (лицо историческое) на защиту родной деревни от реквизиционного отряда французов и предпочли смерть в бою позору плена. Не менее известен также имевший реальную основу рассказ «Офранцуженный» (El afrancesado), где идет речь о том, как скромный аптекарь в одном из галисийских городков, притворившись сторонником французских оккупантов, созывает к себе на обед офицеров из французского гарнизона и гибнет вместе с ними, подсыпав яд в пищу. В рассказе «Иноземец» (El extranjero) мать польского солдата, убитого французом-мародером в Испании, узнает убийцу своего сына, когда тот во время русского похода остановился в Варшаве, по медальону, снятому им с тела убитого, и мстит за сына.

Уже во многих ранних произведениях заметно движение художественного сознания Аларкона от внешних романтических контрастов и эффектов к реализму. Большую роль на этом пути сыграла работа писателя над жанром документального репортажа. Первый образец этого жанра — написанный по личным впечатлениям «Дневник очевидца войны в Африке» (Diario de un testigo de la guera en Africa, 1860). Вполне оправдывая колониальную авантюру Испании в Марокко, Аларкон, однако, в своей книге рисует суровые будни войны и признает за противником мужество, стойкость, героическое поведение. Его книги путевых записок о путешествиях в Италию и по Испании прочно утвердили этот жанр в испанской литературе.

Прошлое Аларкон оказался способным оценить более или менее справедливо; разобраться в смысле процессов, происходивших у него на глазах, ему ке позволили консервативные воззрения. Три романа, появившиеся после «Треугольной шляпы», — «Скандал» (Е! escandalo, 1875), «Дитя на шаре» (El Nino de la bola, 1880) и «Блудница» (La prodiga, 1882) — написаны в манере откровенно тенденциозных романов, прямо направлены против всех тех явлений, которые Аларкон связывал с «тлетворным» влиянием революции. Героями первого романа Аларкон сделал иезуита отца Манрике и ловеласа-вольнодумца Фабиана Конде, который, разочаровавшись в светской суете, с помощью духовного пастыря «очищается» и обретает внутренний покой, обратившись к «истинной вере». В романе «Дитя на шаре» ростовщик дон Элиас разрушает счастье своей дочери, выдав ее замуж за богатого, а прежний жених Соледад, Мануэль Венегас, карикатурный портрет современного либерала-вольнодумца, убивает свою бывшую возлюбленную и сам гибнет от руки ее мужа. И здесь единственный положительный образ — это строгий и благородный отец Тринидад. Наконец, в романе «Блудница» Аларкон живописует трагическую судьбу женщины, некогда стяжавшей себе дурную славу легкомысленными светскими связями и невольно становящейся причиной острых конфликтов и раздоров. В конце концов, не в силах вьшести всеобщего презрения и бойкота, донья Хулия кончает жизнь самоубийством.

Все эти романы написаны по свежим следам только что задушенной революции; их антиреволюционная направленность была совершенно очевидна. Реакционная тенденциозность не позволила Аларкону создать правдивую картину современности. В отдельных эпизодах и сценах обнаруживается былое повествовательное мастерство писателя, но и в обрисовке характеров, и в построении романа Аларкон возвращается к приемам мелодрамы; жизнь сменяется схемой, а живые герои — марионетками. Критика сурово оценила эти произведения, и Аларкон навсегда отошел от литературной деятельности.