Поэтический мир поэта (на примере лирики Тютчева)

Нам близок Тютчев, вдохновенный созерцатель природы, нашедший свои, ему одному свойственные краски, чтобы запечатлеть ее красоту. Нам дорог Тютчев, чуткий тайновидец человеческого сердца, сумевший передать тончайшие оттенки и глубокие противоречия душевных переживаний. О чем бы ни писал Ф. И. Тютчев: о природе, о любви, о красоте — каждая строка его проникнута тонким философским осмыслением бытия, во всем мы находим философский подтекст. Далекий от политической жизни, Тютчев воплотил в своем творчестве мир своих глубоких и чистых человеческих переживаний, раскрыл в нем свою богатую натуру красивых людских чувств и мыслей.

Говоря о стиле Тютчева, нельзя не сказать о круге тех проблем, которые его волновали, о темах его поэзии, о романтической природе художественного видения Тютчева. Тютчев был романтиком, в частности в своих стихах о природе, не потому, что его природа лишена признаков реального и правдивого, но потому, что природа его интересовала не конкретно, не в деталях, а как единая, живая сущность. Она интересовала его главным в своих стихийных и космических проявлениях — в грозу, в порывах ветра, при ярком свете солнца, при лунном сиянии. Тютчев любит в природе не предметы и частности, а ее стихи, и ее тайны — он любит природу в самом возвышенном и загадочном лике. Поэтический мир Тютчев высокий и в то же время трагичный, но он находится за пределами плоской трагедии. В этом и есть сложность личности поэта, его поэтического строя. О музе Тютчева нельзя сказать, что она «пессимистическая» или, наоборот «оптимистическая». Ее определяющая черта — величие. Радость и печаль, доброе и злое, светлое и мрачное у Тютчева не существует раздельно, а слиты в возвышенном. Это внутреннее свойство поэтической мысли находит прямое отражение в языке, в явном пристрастии поэта к антонимическим языковым построениям. В языке поэзии Тютчева уживаются семантически полярные; противоположные по своему словарному значению не столько сталкиваются, сколько сосуществуют: «со сладким ужасом»; «сладкий сумрак», «и обаянья нет ужасней». По тютчевски звучит:

Люблю сей божий гнев! Люблю сие незримо Во всем разлитое, таинственное зло…

В том мире высокой поэзии Тютчева стираются многие привычные границы между понятиями — границы смысловые и эмоциональные. Противоположное становится почти однозначным. В стихотворении «О чем ты воешь, ветер ночной?» резко антонимичные понятия, с точки зрения обыденного рассудка, вполне уживаются между собой, составляя узел лирической композиции:

О, страшных песен сих не пой Про древний хаос, про родимый! Как жадно мир души ночной Внимает повести любимой!

Определения предметов не делают их понятнее для нас. Никто никогда не видел «демонов глухонемых». Подобные образы уводят нас в мир таинственно — возвышенного, сугубо романтического и предельно сгущают тревожную атмосферу. Но Тютчев никогда ничего не утверждает, он вопрошает себя и других, его поэзия не догматична, а проблемна. Недаром у Тютчева так много вопросов, внутренних, скрытых — и прямых, интонационно обозначенных. Трагическим вопросом завершается прекрасное и мудрое стихотворение «Смотри, как на речном просторе…»

…Все вместе — малые, большие. Утратив прежний образ свой, Все безразличны, как стихия, — Сольются с бездной роковой!… О, нашей мысли обольщенье, Ты, человеческое Я, Не таково ль твое значенье, Не такова ль судьба твоя?

Вопросительные интонации едва ли не преобладают в стихах Тютчева, — и это не случайный, формальный признак, и признак существенный, «стилеопределяющий».

Увы, что нашего незнанья И беспомощней, и грустней? Кто смеет молвить до свиданья Через бездну двух или трех дней?

Обожествленность окружающего мира Тютчева нельзя назвать голым пантеизмом. Поэзия Тютчева настолько многогранна, индивидуальна. Это личная поэзия, совершенная по проникновению в сокровенные тайны глубокой души. Личное, индивидуально-временное исчезает в порыве человеческого духа к общему и всемирному — и в этом исчезновении рождается радость:

…Чувство, мглой самозабвенья Переполни через край!… Даст вкусить уничтоженья, С миром дремлющим смешай!

Тема стихии, всеподавляющей природы выступает как нечто хаотичное, силы природы ведут между собой какой-то таинственный разговор. Тема хаоса — природа и мир хаотичны, а человек одинок — проходит через многие произведения поэта. Ее посвящены «Silentium», «Безумие», «День и ночь», » О чем ты воешь, ветер ночной?», «Ночное небо так угрюмо», «Святая ночь на небосклон вошла». В этом цикле нашли выражение мятежное состоянии души поэта и предчувствие освежающих бурь. Раздвоенное сознание, драматизм внутренних переживаний — вот темы пейзажной и интимной лирики.

«О, вещая душа моя! О, сердце, полное тревоги, О, как ты бьешься на пороге Как бы двойного бытия!..»

Тютчев ищет гармонию в природе, ведь в ней должна быть воплощена красота и целесообразность. Показательны его мысли наличии души и разума в природе.

Не то, что мните вы, природа: Не слепок, небездушный лик, В ней есть душа, в ней есть свобода, В ней есть любовь, в нее есть язык…

Трагизм иногда придает стихам пессимистический характер, но есть в его лирике гармонически-светлое. Более столетия в школьные хрестоматии включается «Весенняя гроза». Стихотворение радостное, звонкое, с четкой звукозаписью. Но радость Тютчева возвышенна, величественна. Это некоторым образом достигается употреблением старославянской лексики, и как показатель этого — частое употребление неполногласия: врата, младость, град, година, очи, ланиты.