Поиски смысла бытия в лирике Ф. И. Тютчева. Краткое изложение текста

Тютчев — великий трагический поэт. Его раздумья о мире, жизни, человеке глубоки и зачастую горестны. Мотивы безысходного отчаяния, страдания и одиночества не исчерпывают всего творчества поэта, но занимают в нем значительное место.

Поэт стремится, прежде всего, показать мир человеческой души, осознать, есть ли какой-то смысл в существовании. В лирике Тютчева часто встречается противопоставление «вечного» и «мгновенного», всегда возрождающейся природы и короткой человеческой жизни. Поэт не как философское, умозрительное понятие, а как реальность воспринимает Бесконечность, Вечность.

В этой вечности жизнь человеческая -.лишь короткая вспышка.

Но одновременно с ничтожностью индивидуального бытия Тютчев ощущает и его колоссальность: «Я, царь земли, прирос к земли», «По высям творенья, как Бог, я шагал…» Подобная раздвоенность вообще свойственна поэту. Для него у каждого поэтического понятия есть изнанка: гармония — хаос, любовь — ( смерть, вера — безверие. Человек всегда находится между небом и землей, между днем и ночью, «на пороге двойного бытия».

Душа — всегда «жилица двух миров».

Может быть, это восприятие личности на грани «двух миров» и объясняет пристрастие Тютчева к образу сна, сновидения, где человек приближается к границе двух разных жизней. Сон в восприятии поэта тоже неоднозначен. С одной стороны — это некая форма существования, близкая к хаосу.

В одном из стихотворений Сон — близнец Смерти. С другой стороны, сон может быть и «благодатным», и «волшебным», и «младенчески-прекрасным».

В стихотворении «Сон на море» он пишет:

Я, сонный, был предан всей прихоти волн. Две беспредельности были во мне, И мной своевольно играли oнe.

И в том же стихотворении:

По высям творенья, как Бог, я шагал, И мир подомною недвижный сияя.

Все эти образы-символы не только говорят о существовании человека на границе сна и яви, покоя и бури, но показывают ту огромную роль, которую человек играет в мироздании. Странное сочетание, так свойственное Тютчеву: он подчинен «прихоти волн» и в то же время «шагает по высям творенья».

Тютчев замечал, что у человека существует потребность уйти от толпы, уединиться в себе:

Лишь жить в себе самом умей — Есть целый мир в душе твоей…

Этот мотив снова звучит в стихотворении «Душа моя — Элизиум теней…» Душа чуждается «живой жизни», толпы, она живет своими воспоминаниями. Хотя так происходит, но это вовсе не благо для поэта. Напротив, он стремится именно к «живой жизни» :

Нет, моего к тебе пристрастья Я скрыть не в силах, мать-Земля!

Если ранней лирике Тютчева свойственно противопоставление мироздания и отдельного человека, то позже поэт «спускается на грешную землю», прослеживая человеческую судьбу. Начинает проясняться своеобразная жизненная философия: чем труднее, обреченнее живет человек, тем сильнее любит он землю. Обреченность, мучения, порой даже смерть, соседствуют с неизбывной любовью к миру.

Сияющий мир во всем великолепии появляется у него даже в трагичнейшем стихотворении о любви «Весь день она лежала в забытьи…» Женщина лежит на смертном одре, а за окном продолжается жизнь.

Для Тютчева характерны размышления о смерти, о горестях, о безрадостности человеческого удела, о слезах:

Слезы людские, о слезы людские, Льетесь вы ранней и поздней порой…

У позднего Тютчева все чаще звучит мотив непокорности судьбе, жажды борьбы, вне которой жизнь теряет свое оправдание:

Мужайтесь, о други, боритесь прилежно, Хоть бой и неравен, борьба безнадежна!

Да, борьба безнадежна, но бороться надо! В этом, может быть, единственный смысл бытия.

Контраст лирики Тютчева заключен, с одной стороны, в его упоении жизнью, ощущении радости, неповторимости бытия, с другой — в осознании скоротечности жизни, в восприятии ее как чего-то призрачного, «тени от дыма» . Эти противоречия и составляют жизненную философию поэта, два взгляда на жизнь сливаются в единое восприятие действительности.

Поначалу человек для Тютчева — лишь часть огромного мироздания, крохотная щепка на волнах океана, странник, гонимый неутоленной тоской. Позже поэта начинает тревожить сознание «бесполезности» жизни. Затем, уже у позднего Тютчева, возникает уверенность в необходимости боя человека с судьбой.