Портретные описания образов в поэме «Мертвые души»

Великое мастерство Гоголя-реалиста сказалось в поэме в создании им галереи бессмертных образов помещиков, ярко индивидуализированных. Эта индивидуализация достигается многообразными приемами. Прежде всего среди этих приемов следует отметить подбор метких слов , определяющих ту или другую сторону характера выведенного действующего лица.

Вот, например, Манилов. Уже при первом упоминании о нем в 1-й главе автор наделяет его следующими эпитетами: «весьма обходительный и учтивый». Во 2-й главе, посвященной Манилову, автор подробнее характеризует именно эту сторону личности Манилова, и это выражается в эпитетах: «черты лица его были не лишены приятности»; «в приемах и оборотах его было что-то заискивающее знакомства»; «он улыбался заманчиво» ; «глаза его делались чрезвычайно сладкими, и лицо принимало довольное выражение»; «выражение не только сладкое, но даже приторное».

В 7-й главе, где вновь встречается Чичиков с Маниловым в городе, подчеркиваются те же качества: «в оборотах самых тонких и приятных он рассказал далее»; «присовокупляя с приятною улыбкою».

К Ноздреву применяется ряд эпитетов, раскрывающих понятие «разбитной малый»: открытое, прямое, удалое; охотник погулять, исторический человек, многосторонний человек, т. е. на все руки; у него неугомонная юркость и бойкость характера.

Собакевич, наоборот, с первого же появления рекомендуется: «неуклюжий», и это качество подчеркивается и расширяется эпитетами, характеризующими не только его лично, но и его хозяйство. Собакевич похож на «средней величины медведя» . Неуклюжесть его натуры зафиксирована в тех глаголах, которыми отмечается процесс его «отделки»: «рубила со всего плеча», «хватила», «ковырнула», «не обскобливши, пустила на свет».

У него «крепкий и на диво сточенный образ», он «не ладно скроен, да крепко сшит».

Эта неуклюжесть, крепость и громоздкость хозяина дополняется и окружающими предметами и находит фиксацию прежде всего в соответствующих определениях. Решетка двора крепкая и непомерно толстая, говорящая о том, что хозяин хлопотал о «прочности». На домашние пристройки употреблены «полновесные и толстые бревна, определенные на вековое стояние». В деревне все «пригнано плотно», все «было упористо, без пошатни, в каком-то крепком и неуклюжем порядке». Греческие герои на картинах в гостиной были крепкие, «с толстыми ляжками, неслыханными усами».

Хозяин, сам «человек здоровый и крепкий», «хотел, чтобы и комнату его украшали тоже люди крепкие и здоровые».

В комнате и другие вещи такого же свойства: все было «прочно неуклюже в высочайшей степени»; ореховое бюро — «на пренелепых четырех ногах: совершенный медведь». Стол, кресла, стулья — «все было самого тяжелого и беспокойного свойства» .

Образ Плюшкина, превратившегося в «прореху на человечестве», является воплощением полнейшего застоя и загнивания, крайней «ветхости» и заплесневели ели, и в характеристике предметов, связанных с ним, Гоголь запечатлел эти качества. Ветхость на всех строениях; «бревно на избах было темно и старо», крыши «сквозили, как решето»; балкончики «покосились и почернели»; клади хлеба — «застоявшиеся»; церковь «испятнанная, истрескавшаяся»; городьба «изломанная»; замок глядел «дряхлым инвалидом»; два бельведера «пошатнувшиеся», стены дома «ощелива-ли… нагую… решетку»; сад «старый», «заросший ш заглохлый», в «опустении» с целым рядом раскрывающих эти качества деталей; «плесень уже покрыла ветхое дерево на ограде и воротах», толпа строений «ветшавших»; все глядело «пасмурно», это — «вымершее место». В комнате — сломанный стул, часы с остановившимся маятником, пожелтевший гравюр, почерневшая картина и т. д.

Своеобразным приемом в обрисовке портрета действующих лиц является повторение той или иной внешней черты, что, совершенно естественно, находит выражение в словах.

Так, например, в образе Манилова, при первом же знакомстве, подчеркивается, что у него «глаза сладкие, как сахар» и что он их щурил всякий раз, когда смеялся. Во 2-й главе, где в основном раскрывается образ Манилова, Гоголь вновь останавливается на его портрете и замечает: «В эту приятность, казалось, чересчур было передано сахару». Когда Чичиков чрезвычайно лестно отозвался о губернаторе, Манилов поддержал его в этой оценке и «от удовольствия почти совсем зажмурил глаза, как кот, у которого слегка пощекотали за ушами пальцем».

При встрече Манилова с Чичиковым: в городе, перед совершением купчей, «у Манилова от радости остались только нос да губы на лице, глаза совершенно исчезли». Наконец, когда весь город был встревожен покупкой Чичикова и чиновники обратились к Манилову, он отозвался о Павле Ивановиче в самых лестных выражениях, «присовокупив несколько мыслей насчет дружбы и симпатии уже с зажмуренными глазами».

Настойчивое повторение типичных для данного характера внешних черт портрета бросается в глаза и в образе Собакевича.

В 1-й главе Собакевич характеризуется как человек «неуклюжий на взгляд». Это качество подчеркивается и углубляется в 5-й главе. Собакевич похож «на средней величины медведя».

Гоголь упорно обыгрывает это слово: фрак медвежьего цвета; Чичиков определяет Собакевича: «медведь, совершенный медведь». Звали его — Михаилом Семеновичем. «Родился ли ты уж так медведем или омедведила тебя захолустная жизнь», — высказывает о нем свое заключение словами Чичикова Гоголь. Собакевич в своей ловкости сопоставляется с медведем, «который уже побывал в руках, умеет и перевертываться и делать разные штуки на вопросы: «А покажи, Миша, как бабы парятся?» или: «А как, Миша, малые ребята горох крадут?»

Неуклюжесть Собакевича раскрывается многообразно: через процесс «отделки» его лица «натурой»; через портретные детали, данные приемом сравнения: спина широкая, «как у вятских приземистых лошадей», ноги, «походившие на чугунные тумбы, которые ставят на тротуарах», обутые в сапоги «исполинского размера»; через манеру держаться: держал он свой «образ» «более вниз, чем вверх»; «шеей не ворочал вовсе, и в силу такого неповорота, редко глядел» на собеседника. Когда Чичиков приступил к изложению своего дела, Гоголь отмечает позу Собакевича: он «слегка пригнул голову»; во время изложения Чичиковым своего дела Гоголь внимательно следит за повой Собакевича и отмечает: Собакевич все слушал, «наклонивши голову» , «нагнувши голову».

В портрете Плюшкина бросается в глаза прежде всего подбородок, выступающий очень далеко вперед, так что «он должен был всякий раз закрывать его платком, чтобы не заплевать». Этот подбородок с нижней частью щеки походил «на скребницу из железной проволоки». Далее в портрете отмечаются маленькие глаза, которые пристально всех оглядывают, все высматривают, глаза, не потухнувшие и бегавшие, как мыши, из-под высоко выросших бровей.

Особенно настойчиво подчеркиваются его губы «пробормотал сквозь губы» ; «стал жевать губами»; «опять стал кушать губами»; «остановился, пожевал губами» и дрожащие руки, как у подлинного скряги .