Позиция М. Ю. Лермонтова в спорах о судьбах народа

Поэма 1837 года «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» в контексте всего творчества поэта воспринимается как своеобразный итог работы Лермонтова над русским фольклором. Интерес к фольклору характерен для 30-х годов прошлого века, когда страна переживала глубокий кризис. Находясь «на перепутье», которое мрачные умы эпохи склонны были считать тупиком, русское общество пыталось найти выход, опираясь на «внутренние ресурсы».

Дворянская и народная культуры в России были разделены глубокой пропастью: у нас не было того среднего класса, буржуазии, который в Европе «соединял» аристократию и простонародье, обеспечивал взаимопроникновение культурных традиций и этических принципов. В 30-ые годы такую роль посредника» взяла на себя литература.

1830 год ознаменовался обостренным интересом к народу, его жизни и творчеству. Пушкин обратился к сказкам; появился Гоголь, написавший «Вечера на хуторе близ Диканьки», которыми зачитывалась вся Россия; возникают «собиратели народных сказаний»… В 30-ых годах XIX века разгораются ожесточенные философские споры о судьбах России.

Обобщенно можно выделить два основных направления споров: западники и славянофилы. Западники видели путь развития России в европеизации; славянофилы же утверждали, что у России свой особый путь.

Лермонтову эти споры не были безразличны. Он достаточно активно включался в них, но не примкнул ни к одному направлению. Ему глубоко чуждо было стремление европеизировать Россию. Западная цивилизация казалась ему пораженной духом скепсиса, эпоха Просвещения привила европейскому обществу вкус к умозрительной философии, доминирующей над чувствами. Идеалы Просвещения во многом надуманы, они противоречат человеческой природе: и проповедь Руссо, согласно которой счастье достижимо лишь при абсолютной бедности, при полном отказе от благ цивилизации; и оскорбительный, циничный атеизм Вольтера…

Да и что дало России просвещение без возможности применить накопленные знания, без права даже высказать свободно свои мысли? Путь западной цивилизации представляется Лермонтову тупиковым:

Не так ли ты, о европейский мир, Когда-то пламенных мечтателей кумир, К могиле клонишься бесславной головою…

Но Лермонтову чуждо во многом и мировоззрение славянофилов, идеализировавших феодальную Россию, ориентировавших развитие страны по «восточному» азиатскому пути. «Песня…» написана в особом жанре. Лермонтов стремился приблизить поэму к эпическим фольклорным сказаниям. Гусляры, тешащие «Песнью» «боярина и боярыню его белолицую», играют важнейшую роль в структуре поэмы. Авторского голоса читатель не слышит, перед ним как бы произведение устного народного творчества. Следовательно, нравственные позиции, с которых оценивают персонажи «Песни…», не лично авторские, а обобщенно-народные.

Это многократно усиливает торжество «правды-матушки» в сказании, ибо поступок безвестного купца Калашникова, защищавшего свою личную честь, стал фактом народной истории.

Жестокие времена опричнины известны из истории. Произвол и беззаконие были «визитной карточкой» опричников. Простой народ боялся их, знатные люди избегали с ними встреч. Лермонтову очень точно удалось описать атмосферу царствования Ивана Грозного:

Не сияет на небе солнце красное, Не любуются им тучки синие: То за трапезой сидит во златом венце, Сидит грозный царь Иван Васильевич.

Заметил царь, что пригорюнился его. верный слуга Кирибеевич: не ест, не пьет.

Разгневался царь,

… стукнул палкою,

И дубовый пол на полчетверти

Он железным пробил оконечником…

Узнал царь, что верный опричник влюблен в красавицу Алену Дмитриевну, но не сказал Кирибеевич, что она — жена купца Калашникова. Царь Иван Васильевич посоветовал:

«… Вот возьми перстенек ты мой яхонтовый

Да возьми ожерелье жемчужное…

… И пошли дары драгоценные

Ты своей Алене Дмитриевне:

Как полюбишься — празднуй свадебку,

Не полюбишься — не прогневайся».

Опозорил опричник Кирибеевич Алену Дмитриевну перед соседями. Признался в любви, ласкал, целовал, фату бухарскую, подаренную мужем, сорвал. Возмутился купец Калашников и решил в кулачном бою на Москве-реке в присутствии царя наказать опричника.

Призвал купец и братьев своих в случае его смерти отстоять честь семьи. На следующий день зазывалы бросили клич:

Ой, уж где вы, добрые молодцы?…

… Кто побьет кого, того царь наградит,

А кто будет побит, тому бог простит!

Растеклась толпа в обе стороны — вышел готовый к бою не на жизнь, а на смерть купец Калашников. Побледнел Кирибеевич, услыхав имя соперника. Начался «богатырский бой», и победил в нем Калашников.

Честь жены он отстоял, за что и поплатился собственной головой, по приказу царя пошел на плаху за сознательное убийство «верного слуги». С царской точки зрения Иван Грозный восстановил справедливость после смерти Кирибеевича и казни Калашникова.