Проблема изображения мятежных характеров в реализме Пушкина

Проблема изображения мятежных характеров — важнейшая в реализме Пушкина, обусловившая своеобразие его стиля. Но она вовсе не сводится к созданию образов исторически реальных участников мятежей — Пугачева и его товарищей, Кирджали или таких героев, как Сильвио и Дубровский с «сообщниками», «разбойниками».

Пушкин изображал обыкновенных людей, умея «подсмотреть» поэзию их жизни, когда они оказывались способными к героическому. Потому внимание Пушкина было сосредоточено на раскрытии духовного мира того человека, который, попадая в кризисную ситуацию, волей обстоятельств был принужден выбирать между смирением и протестом, покорностью и бунтом. Нет, эти люди не были мятежниками и борцами, но в какие-то моменты они оказывались способными преступать нормы морали и обычаи своей среды, вырываться из железных пут запретов, бросать вызов вековым устоям и обретать хотя бы на время преображавшую их нравственную свободу. Мятежники, восставая против враждебных им обстоятельств, вели борьбу или с обидчиками, или с социальным строем. В этой-то борьбе и происходило нравственное преображение человека. Мятежные же натуры оказывались способными лишь однажды, под влиянием драматически складывавшихся обстоятельств, взбунтоваться, дерзко и смело выступить на защиту своего счастья, а после. . . после продолжать жить по тем самым нормам, против которых они восставали.

Пушкин, по словам Гоголя, знаток и верный оценщик всего великого в человеке, не мог пройти мимо подобных случаев, ибо в эти пусть кратковременные моменты жизни обыкновенных людей и проявлялось их величие, раскрывалась способность быть верными своей природе, обнаруживалась для человека спасительная и реальная возможность отстоять свои права, свое счастье, оградить свою личность от посягательств тех, кто не уважает ее.

Могущество реализма Пушкина проявилось и в том, что он смог угадать и понять важное явление русской жизни — в тех конкретно-исторических условиях чаще всего мятежными натурами оказывались женщины. Русская литература XIX века продолжила начатую им традицию, освоив его опыт создания мятежных женских характеров. Среди таких характеров Пушкина особое место принадлежит Маше Мироновой. Жизнь бедной капитанской дочки протекала спокойно и воистину безмятежно в глуши России под сенью родительского крова. Неожиданный приезд в Белогорскую крепость Петра Гринева внес в ее бессобытийную жизнь радости и страдания. Молодые люди полюбили друг друга. Но родитель Петруши Гринева разгневался, когда узнал о намерении сына жениться на бесприданнице Маше. Верный своей морали, он с легкостью разрушает счастье любимого, сына и не дает благословения. К тому же еще грозит «добраться» до него да «проучить» как мальчишку, несмотря «на офицерский чин».

Как же приняла это известие Маша Миронова? Воспитание в духе покорности дало свои плоды: она смиренно утешает Гринева: «Видно, мне не судьба. . . Родные ваши не хотят меня в свою семью. Буди во всем воля господня! . . Покоримся воле божией».

Но вот и Гринев, и Мироновы, и Маша оказались втянутыми в круговорот могучих событий крестьянской войны. На долю Маши выпали тягчайшие испытания — казнили родителей, она подверглась преследованиям Шваб-рина. И вдруг, когда она готова была руки на себя наложить, чтобы сохранить свою честь, пришло неожиданное спасение от мятежника Пугачева. Воистину все смешалось в жизни и представлениях Маши Мироновой.

Воспитание жизнью было благодетельным — поднятые из глубины нравственные резервы духовно обновили Машу. Именно поэтому она оказалась подготовленной к великому единоборству с многочисленными, вольными или невольными, врагами ее счастья. Обстоятельства ввергли ее в новое испытание: Гринева несправедливо осудили, обвинив в измене. Несправедливость чинили высокопоставленные начальники. Несправедливый приговор конфирмовала российская императрица Екатерина II. И все отступились от Гринева — даже родители. Все покорились судьбе. И только капитанская дочка, еще совсем недавно проявлявшая образцовое послушание, взбунтовалась. Она решительно встала не только на защиту своего счастья, но и отважно решилась бороться с несправедливостью. В этой детски непосредственной, но мужественной борьбе и проявились все лучшие черты характера Маши, ее глубокая человечность, ее духовно богатая личность. Попав в критическую ситуацию, она не захотела покориться ни воле божьей, ни воле высокопоставленных судей. Мятежность и сделала ее прекрасной.

Мятежность выявляет в человеке поэзию. Оттого героини Пушкина всякий раз, когда в той или иной мере, хотя бы на кратчайший срок, вырываются из оков морали своей среды, навстречу самим себе, — предстают перед читателем в поэтическом ореоле торжествующей духовности.

В судьбах Марьи Гавриловны и Лизы много общего — они влюбляются, и обе попадают в трудное положение — родители против их избранников. Перед каждой возникает ситуация выбора — покориться воле родителей или взбунтоваться против их произвола. Обе избирают «бунт» — Марья Гавриловна отваживается на тайный побег из родительского дома и венчание с любимым. Лиза тайно встречается (прибегнув к маскараду) с молодым Берестовым.

Конечно, поступки юных девушек во многом подсказаны романтическими книгами. Но в основе их поведения все же лежало непосредственное, естественное чувство. Любовь делала их отважными. В дерзких поступках и проявлялась сполна самобытность их характеров, с прелестной наивной верой в возможность, достижимость счастья, которого они так трепетно ждали.

В «Метели» Пушкин показал, каким мимолетным оказалось стремление Марьи Гавриловны к независимости, как поднятый ею «бунт» ничем не завершился, как быстро она подчинилась власти обстоятельств и стала жить по законам родителей и дедов. Повествование в «Барышне-крестьянке» оборвано в момент счастливого разрешения конфликта родителей, разлучавшего влюбленных. Пушкин оставил на догадку читателя последующую судьбу своих героев. Предметом изображения он сделал именно тот счастливый момент в жизни молодых людей, когда, бунтуя, они оказались способными быть самими собой. Оттого так светла, поэтична (а не идиллична, как обычно пишут!), исполнена очарования эта повесть.