Проблемы реализма в критике последователей В. Белинского

Белинский гордился тем, что его взгляды на современную реалистическую литературу начинали входить в сознание публики. Это было верным признаком того, что реалистическое направление окончательно упрочило свое положение в русской литературе. У Белинского появились ближайшие единомышленники и последователи. Вне его влияния стало уже трудно писать критические статьи. Но в этой группе были разные люди, позднее разошедшиеся непримиримо. С разной степенью последовательности и талантливости подхватывались и разрабатывались идеи Белинского. Это отчасти объяснялось и многоаспектностью, противоречивостью самого наследия Белинского. Рассмотрим сначала тех критиков, которые считали себя приверженцами реалистического направления и на самом деле ими были.

Валериан Николаевич Майков (1823-1847). С апреля 1846 года В. Майков заступил место Белинского в качестве главного критика в «Отечественных записках», после того как Белинский идейно порвал с их издателем Краевским.

Майков был младшим братом поэта Аполлона Майкова. Очень одаренный и образованный юноша, он обещал со временем стать крупным критиком, публицистом, ученым. Слабый здоровьем, Майков двадцати четырех лет умер от апоплексического удара во время купания в окрестностях Петербурга. И. С. Тургенев в воспоминаниях о Белинском, В. П. Боткин в письмах и авторы некрологов о Майкове заявляли, что Майков вполне «заменил» Белинского в «Отечественных записках» и, опираясь на методы точных наук, даже сумел, как критик пойти дальше него.

В литературных кругах Майков воспринимался не только как достойный преемник Белинского, но и как его конкурент и даже антагонист. Сам Майков, в общем уважительно относившийся к Белинскому, счел возможным в первой же статье, опубликованной в «Отечественных записках», «Стихотворения А. В. Кольцова» (1846) — обвинить великого критика в «диктаторстве», «бездоказательности» суждений, в том, что Гоголь, например, им только «увенчан, а не объяснен». Белинский отвечал Майкову в статье «Взгляд на русскую литературу 1846 года», усмотрев в его суждениях существенные изъяны субъективно-априористического характера. За недооценку национальных основ литературы Белинский назвал Майкова «гуманистическим космополитом».

Майков — прогрессивный деятель, и он не выпадает из истории передовой русской критики. Чернышевский с большой симпатией относился к Майкову. Методология самой боевой русской демократической и реалистической критики, например, 60-х годов, не говоря уже о народниках, была сложной, противоречивой и включала в себя разнообразные философские посылки: вульгарно-материалистические и позитивистские, она в чем-то шла вперед и одновременно в чем-то понижалась.

По истокам своего мировоззрения Майков был близок к петрашевцам. Он боролся с официальной идеологией и со славянофилами, был сторонником реалистического «гоголевского» направления в литературе. Он первый разъяснил значение глубокого психологизма Достоевского как нового шага в развитии социального обличительства и гуманизма. Майков приветствовал беллетриста Я. П. Буткова, поэта-петрашевца А. Плещеева, напоминал о стихотворениях Тютчева, опубликованных в «Современнике» 1836 года и затем забытых.

Но в целом критика Майкова была, конечно, ниже критики Белинского. Современная критика, по мнению Майкова, должна отказаться «от титла руководительницы художественного таланта; сфера ее ограничивается опытным исследованием обстоятельств, сопровождающих зачатие, развитие и выражение художественной мысли» («Нечто о русской литературе в 1846 году»), Майков не видел различия между искусством и наукой в области формы (хотя бы в образности), претворяющей силы искусства, создающего «вторую действительность».

Белинский критиковал еще одно утверждение Майкова: последний говорил, что историю делают выдающиеся личности, гении, просвещенное «меньшинство», стоящее наиболее близко к идеалу целостного, «неделимого» человеческого типа, каким создает его природа, а массы — это пассивное «большинство», слишком подверженное воздействию внешних обстоятельств, среды, климата, местности. Национальное — это отступление от «чистоты человеческого типа», искажение его. Плохо будет художнику, если он вместо выражения общечеловеческих идеалов окажется «окованный цепями своей национальной односторонности». С этих надуманных позиций Майков трактовал Кольцова как выразителя общечеловеческих идеалов, радости бытия и труда, умаляя объективный социальный смысл творчества поэта, его глубокую народность.

Майков делал неверный общий вывод о книге Гоголя «Выбранные места из переписки с друзьями», приуменьшая ее реакционное значение. Но он оценил в ней некоторые части, в особенности четыре письма о «Мертвых душах» с ценными признаниями Гоголя о тех наблюдениях, какие он делал над собой в процессе создания великих сатирических произведений, о своем творческом общении с Пушкиным, который первым разглядел гротескные особенности его реализма. Вспомним, что позднее Чернышевский, нисколько не ревизуя Белинского, также взял под защиту именно эти ценные страницы в последней книге Гоголя.

Белинский радовался начинавшемуся охлаждению Майкова к «Отечественным запискам», его желанию сотрудничать в «Современнике». Если бы не ранняя смерть Майкова, писал Белинский, он «решительно перешел бы к нам».

Майков по-своему хотел доказать важность и плодотворность реалистического направления в русской литературе и объяснить некоторые его стороны. При помощи своих выкладок, напоминавших позитивизм О. Крита с его упором на «опыт» и очевидность результатов, Майкову хотелось усилить «доказательность» реалистической теории. Потом к этому же будут стремиться Добролюбов и Писарев.

Несомненно, Майков усиливал позиции «натуральной школы», доказывая родственность таланта. Достоевского и Гоголя. Он первый сделал то, что не сделал в должной мере Белинский: обратил внимание на полную оригинальность манеры Достоевского. Гоголь — поэт «по преимуществу социальный, а Достоевский — по преимуществу психологический» («Нечто о русской литературе в 1846 году». Можно согласиться с мнением, что выдвижение Майковым проблемы психологизма как актуальной и определенным образом достижимой для «натуральной школы» было новым шагом вперед в истолковании «натуральной школы». Правда, в сопоставлении Достоевского с Гоголем, которое проводит Майков, чувствуется какая-то антитеза: психологизм как бы идет на смену социологизму. Но Майков помогал всерьез связать Достоевского с историей «натуральной школы», в то время когда сам писатель был в раздоре с кружком Белинского и с «Современником».

Критическое наследие Майкова имеет незавершенный, переходный характер. Но в целом оно принадлежит к прогрессивным явлениям русской критики.