Произведения Шиллера в русской литературе

В создании переводов произведений Шиллера на русский язык исключительно велики заслуги В. А. Жуковского, который перевел «Орлеанскую деву», почти все баллады и ряд стихотворений немецкого поэта. «Еще в детстве,- писал Белинский,- мы через Жуковского приучаемся понимать и любить Шиллера, как бы своего национального поэта, говорящего нам русскими звуками, русской речью». «Благодаря переводам Жуковского, — писал Н. Г. Чернышевский, — он стал наш поэт».

Дело, так блестяще начатое В. А. Жуковским, в дальнейшем продолжали другие русские поэты. Произведения Шиллера переводили А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, В. К. Кюхельбекер, П. А. Вяземский, Э. Губер, К. Аксаков, В. Курочкин, А. Мерзляков. Значительное количество стихов перевели: Л. Мей, Ф. Миллер, Н. Гербель, Ф. Тютчев, М. Михайлов, А. Фет, Д. Мин, Аполлон Григорьев, А. Майков, М. Достоевский, Ф. Кони, С. Шевырев, В. Лихачев, А. Струговщиков, О. Чюмина, Н. Минский, П. Вейнберг, М. Дмитриев, Н. Холодковский, Н. Голованов, Каролина Павлова и др.

Следует при этом отметить, что отношение к творчеству Шиллера у русских переводчиков было различным. Если Пушкина, Лермонтова, Кюхельбекера, Курочкина, Михайлова привлекали те произведения Шиллера, в которых сказывались его оптимизм, свободолюбие, то других интересовал Шиллер-идеалист, бежавший от действительности в «царство эстетической видимости». Эта сторона поэзии Шиллера особенно привлекала Аксакова, Фета, Аполлона Григорьева и некоторых других переводчиков.

Слава Шиллера в России установилась прочно уже в самом начале XIX столетия. В 1805 году в московском журнале «Аврора» была напечатана первая на русском языке критическая статья о немецком поэте. На протяжении XIX и XX веков появлялись десятки критических статей в литературно-общественных, философских, педагогических и других русских журналах, был издан ряд биографических очерков и исследований по отдельным вопросам творчества поэта.

Имя Шиллера в России всегда было дорого и близко передовым общественным кругам. Классики русской литературы от Пушкина до Горького всегда ценили в великом немецком писателе не только его художественный гений, но и освободительные идеи, составлявшие пафос всей его деятельности.

«Поэзия Шиллера, — писал А. И. Герцен, — не утратила на меня своего влияния… Тот, кто теряет вкус к Шиллеру, тот или стар или педант, очерствел и забыл себя». Один из членов кружка Герцена, Огарева и Грановского — Н. X. Кетчер, по словам Герцена, «перевел всего Шиллера» и «овладел его революционной философией в диалогах».

У Белинского, начиная с первых его статей, мы встречаем самые восторженные отзывы о поэзии Шиллера. Правда, в непродолжительный период увлечения «разумностью существующего» Белинский отвергал Шиллера за его «субъективность» и «тенденциозность». Но когда Белинский преодолел этот кратковременный кризис, он в письме к В. П. Боткину от 4 октября 1840 года радостно восклицает: «Проклинаю мое гнусное стремление к примирению с гнусною действительностью! Да здравствует великий Шиллер, благородный адвокат человечества, яркая звезда спасения, эманципатор общества от кровавых предрассудков предания! Да здравствует разум, да скроется тьма!» И хотя Белинский в дальнейшем никогда не закрывал глаза на слабые и противоречивые черты творчества немецкого поэта, он до конца жизни считал его «трибуном человечества, провозвестником гуманности, страстным поклонником всего высокого и нравственно прекрасного».

Когда в 1856 году вышел в свет первый том собрания сочинений Шиллера в переводе русских писателей, Н. Г. Чернышевский в январской книге некрасовского «Современника» за 1857 год восторженно приветствовал начинание Н. В. Гербеля собрать и издать произведения немецкого поэта. При этом великий революционный демократ особенно подчеркивал, что если многие другие иностранные поэты, переведенные в свое время В. А. Жуковским, давно уже устарели, то это вовсе не относится к Шиллеру: «Шиллера не должно смешивать ни с кем. Его поэзия никогда не умрет,- это не какой-нибудь Соути или Гербель. Люди, гордящиеся своею мнимою положительностью, между тем как имеют только сухость сердца, своим знанием жизни, между тем как приобрели только знание мелочных интриг, говорят иногда о Шиллере свысока, как об идеалисте, мечтателе, — иногда решаются даже намекнуть, что у него больше было сентиментальности, нежели таланта. Все это, может быть, справедливо относительно иных поэтов, которых считают у нас сходными по направлению с Шиллером, но не относительно Шиллера…». «Поэзия Шиллера,- заканчивает свою статью Н. Г. Чернышевский, — это вовсе не сентиментализм, не игра мечтательной фантазии — пет, пафос этой поэзии — пламенное сочувствие всему, чем благороден и силен человек». Свободолюбивый пафос его творчества понятен и близок народным массам, совершившим социалистическую революцию. Девизом великого поэта было изречение: «Главное для человека — трудолюбие, ибо оно дает не только средства к жизни, оно, и только оно, дает жизни цену». Шиллер всегда стремился вперед, всегда подчеркивал, что труд есть радость и полнота жизни, всегда отличался, по выражению Гете,

Тем мужеством, что поздно или рано, Но победит тупой, враждебный свет. Той верой, что дерзает неустанно Идти вперед, терпеть удары бед, Чтоб, действуя, добро росло свободно. Чтоб день пришел тому, что благородно.