Противопоставление жизни и смерти в романе «По ком звонит колокол»

Поиски Хемингуэя выходят за рамки противопоставления жизни и смерти, человека и природы, в сферу судьбы человека в обществе. Хемингуэй не гложет еще решить эту проблему. Именно этим объясняется и художественная и некоторая идейная противоречивость романа «По ком звонит колокол». Но это не главное. Главное и самое существенное в том, что писатель находит новый путь поисков, который выводит его из дебрей африканских лесов на улицы кварталов, где живут те, кому в капиталистическом мире суждено «не иметь», те, кто хочет и может бороться не только по законам буржуазного общества, но и против этих законов. Этот путь приводит Хемингуэя в сражающуюся республиканскую Испанию, где он увидел настоящих людей.

Гуманизм художника в годы войны в Испании становится боевым и активным. Впервые в конце 30-х годов Хемингуэй выступает как драматург. Пьеса «Пятая колонна» — свидетельство его участия в испанских событиях, и если, по словам автора, то, что «она была написана под обстрелом объясняет ее недостатки, то, с другой стороны, может быть это придало ей жизненность». Впервые его герои отказывают себе в личной жизни потому, что они приносят ее в жертву великому и справедливому делу, ставят интересы общества выше личных.

Роман «По ком звонит колокол» посвящен борьбе испанского народа против франкистов. Именно эта благородная идея одухотворяет Роберта Джордана, главного героя книги, американского добровольца, участвующего в борьбе против фашистов. Новые черты героя Хемингуэя особенно осязаемо проявились в отношении Джордана к проблеме времени — три дня и три ночи, которые он провел с партизанами, последние в его жизни, для него равны вечности. В ночь накануне взрыва моста Джордан буквально ощущает движение времени. Ход времени не только не пугает его, как он пугал и страшил Квентина — героя романа Фолкнера сломавшего стрелки своих часов; наоборот, кажется, что он может управлять ходом времени. Если для Квентина настоящее было обращено в прошлое, то для Джордана настоящее неразрывно связано с будущим, и в этом проявляются те новые черты героя Хемингуэя, которые сближают и роднят его. с героями литературы социалистического реализма.

Описание небольшой военной операции за линией фронта приобретает в романе эпический размах — напряженность и масштабность сюжета романа передают слова внутреннего монолога Джордана: «Этот мост, может быть, тот пункт, от которого зависит будущее человеческого рода, как оно может зависеть от всего, что происходит на этой войне». Поэтому такую значимость приобретает каждое событие в жизни Джордана и испанских партизан, с которыми он готовит уничтожение моста через горную речку.

Хемингуэй вписывает этот эпизод в канву событий национально-революционной войны в Испании — вкрапленные в книгу рассказы Пилар, Марии, Хоакина и других партизан, внутренние монологи Джордана, перебирающего в своей памяти и детство, и картины прежних боев в Испании, и недолгие часы отдыха в Мадриде в перерыве между боевыми заданиями, создают фон действиям небольшой группы смельчаков.

Любовь Роберта Джордана к испанской девушке-партизанке Марии окрашивает эпическое повествование Хемингуэя в драматические и трагедийные тона. Сцены любви Роберта и Марии откровенны и целомудренны. Мария многими чертами напоминает Кэтрин из романа «Прощай, оружие!», но от прежних героинь Хемингуэя ее отличает активность в отношении к жизни, она равноправная участница боевых операций, партизанка.

Любовь к Марии обнаруживает глубину чувств Роберта Джордана и обнажает цельность, его характера: любовь к Марии — это н ненависть к фашистам. Антифашистское звучание романа получает эмоциональную окраску и вместе с ней особую экспрессивность. Писатель-гуманист видит в фашистах воплощение всего, что враждебно гуманизму, человечности. «Какие они варвары!» — этими словами выражают свою ненависть к фашистам герои романа. Варвары — в этом слове наиболее полно передано и отношение писателя к франкистам.

Писатель отказывается от предпринятых им в романе «Иметь и не иметь» попыток дать широкую панораму жизни общества. Он вновь, как и в ранних романах — «И восходит солнце» и «Прощай, оружие!»,- сосредоточивает свое внимание на образе главного героя и его глазами пытается воссоздать общую картину событий в Испании, лишь изредка прибегая к авторским отступлениям. Подобная композиция романа, способствуя его большей органичности и художественной цельности, вступает в противоречие с его эпическим планом: Джордан не может дать полноценной общей картины борьбы испанских республиканцев.

Один из героев романа — журналист Карков — назвал Джордана «молодым американцем слабого политического развития, но прекрасно находящим общий язык с испанцами и имеющим отличный партизанский послужной список». Сам Джордан в разговоре с Карковым сказал: «Мое мышление не действует, пока мы не одержим победу в войне». Подобное высказывание очень показательно для Джордана, отдающего все силы войне против фашизма, и помогает понять ограниченность его кругозора.

При всей близости образа Джордана к Хемингуэю между ними никак нельзя ставить знак равенства — восприятие испанских событий» Джорданом служит прежде всего выявлению особенностей его характера. Авторские же позиции в большинстве случаев прямо не высказаны, они растворяются в антифашистском подтексте романа, как уходит в подтекст и философия истории, но едва ли справедливо было бы ее заменять взглядами «молодого американца слабого политического развития». Хемингуэй здесь в чем-то возвращается к приемам своего раннего творчества и, пожалуй, злоупотребляет подтекстом, что отрицательно сказалось на романе, который по своему характеру имел большое общественно-политическое и философское звучание,- частности подчас затемняют главное, существенное, и это объективно мешает выявлению точки зрения автора.

Хемингуэй не пытается раскрыть суть идеалов, за которые борются испанские республиканцы, они остаются в подтексте романа и, по существу, не выявляются. В результате противопоставления республиканцев и франкистов подчас оказывается внешним и недостаточно глубоким. Писатель проводит параллель между испанскими событиями и войной Севера и Юга и пытается уподобить испанских республиканцев американским поборникам аграрной демократии.

Идеал аграрной демократии отстаивает и Джордан. Хемингуэй исключает из поля своего зрения рабочую среду. Особенно ощутимо эта ограниченность писателя проявилась в обрисовке испанских коммунистов и руководителей Интернациональных бригад. Хемингуэю, который всегда был противником примитивной дидактично, удается избежать прямолинейных рассуждений и повторения общеизвестных политических истин и фактов, что было свойственно худшим образцам литературы 30-х годов, но его роману об испанской войне недостает эпической глубины, которая отличает роман «Гроздья гнева» Стейнбека. Предоставив слово своим героям, Хемингуэй спрятал в подтексте свое собственное понимание развития событий в Испании, судеб испанского народа. Возможно, он не был готов его сформулировать и воплотить в художественную ткань романа — сказывалось смятение вего взглядах на жизнь и судьбы человечества, которое, очевидно, было связано с поражением Испанской республики и свидетельствовало о приближении кризиса, вскоре ставшего очевидным в его творчестве. Не случайно последующие двадцать лет жизни писателя в творческом отношении были менее продуктивными. Нельзя забывать также и о том, что творческой индивидуальности Хемингуэя не были свойственны эпическая широта и философичность, а социальные категории он всегда предпочитал переводить в план категорий этических.

При том, однако, что роман о подвиге Джордана и испанских партизан далеко не всеобъемлющ и не лишен противоречий, он выразил пафос борьбы испанского народа против франкистов, антифашистский пафос американского народа. Хемингуэй не отступил-, от своих антифашистских идеалов и в последующие годы. В 1942 году он выпускает антологию «Люди на войне», в которую включает лучшие произведения батальной литературы. В предисловии к этой книге писатель выражает свою ненависть к фашизму. Он осуждает политику Мюнхена, способствовавшую развязыванию второе мировой войны — «война была вызвана шаг за шагом предательством демократий» (Хемингуэй имеет в виду США, Англию, Францию); его глубоко беспокоит отношение западных союзников к Советскому Союзу, он называет величайшей опасностью возможное разочарование народов Советского Союза в своих союзниках. Хемингуэй, таким образом, ни в коей мере не поддался антирусской пропаганде, раздувавшейся на Западе в 1939-1941 годах.

В годы второй мировой войны писатель активно участвует в боях против фашистов. Живя на Кубе, он неоднократно на своей яхте выходит в море вместе с судами американского военно-морского флота на перехват немецких подводных лодок, а затем в качестве военного корреспондента высаживается вместе с американцами в Нормандии, воюет с фашистскими войсками во Франции и в Германии, одним из первых вместе с французскими франтирерами и партизанами в августе 1944 года входит в Париж, сражается за его освобождение от немецких оккупантов.