Путь искателя в десяти главах «Лузиад» (Луис де Камоэнс)

По пути в Индию, проложенному Васко да Гамой, португальские суда следовали в колонии Португалии на Востоке. Эта морская дорога была известна Камоэнсу не понаслышке. Ему самому довелось провести в Африке, Индии и Индокитае более 17 лет, проделать проложенный кораблями да Гамы путь в оба конца. Этот путь воссоздан в десяти главах «Лузиад», но не просто шаг за шагом. Следуя античному эпосу, Камоэнс начинает рассказ «с середины» — выбрав момент, когда флотилия Васко да Гамы уже обогнула Африку с юго — востока и вошла в пролив, отделяющий остров Мадагаскар от континента. Корабли причаливают к африканскому берегу, и да Гаму принимает правитель Мозамбика — коварный мусульманин, стремящийся — по наущению бога Вакха (согласно древним легендам, властителя Индии) — уничтожить португальцев. Проиграв сражение с пришельцами, он направляет Васко и его спутников к Момбасе, где мавры уже приготовили для них засаду.

Но Юпитер по просьбе Венеры направляет суда к другому королевству, Малинди; там мореплавателей ожидает дружественный прием. Король Малинди и его подданные тоже мусульмане: очевидно, что Камоэнс судит людей не по их вере, а по человеческим качествам. Сарацины Малинди описаны им с восхищением, а король изображен как истинный гуманист. Васко рассказывает правителю Малинди о своей стране — Европе. Далее Камоэнс устами своего героя воспроизводит наиболее значимые события португальской истории — от основания государства до воцарения на троне Мануэла Счастливого, подвигшего да Гаму на плавание.

Центральный эпизод рассказа — встреча мореходов с гигантом Адамастором, превращенным богами в наказание за греховную любовь к морской нимфе Фетиде в мыс Бурь (мыс Доброй Надежды). Трагическая исповедь несчастного сменяется злыми пророчествами о грядущих кораблекрушениях, которые ждут португальцев у южной оконечности Африки.

Завершив повествование, да Гама дружески расстается с правителем Малинди и направляет флотилию на восток — через океан к берегам Индии. По дороге корабли попадают и жесточайший шторм. Его устраивает морской бог Нептун: Вакх напугал его тем, что «сыны земли» властно утверждают свое господство и «сами стать богами не преминут». На молитву Васко Провидению отзывается Венера, которая смиряет волны и приводит корабли португальцев на рейд Каликута (современная Калькутта). Измученный, но счастливый, да Гама воздает благодарность Господу — такое смешение языческого и христианского вполне в духе культуры Возрождения. Подробное описание Индии, ее природных красот и богатств, населяющих страну народов сделан Камоэнсом с глубоким знанием дела — ведь он провел здесь многие годы. Наместник Каликута посещает капитанский корабль. Но их наладившиеся отношения омрачает вмешательство нового недруга Муллы (которого направляет все тот же Вакх). Португальцам приходится спешно собираться домой, чтобы избежать столкновения с турецким флотом и сообщить королю о сделанных открытиях.

На обратном пути Васко да Гаму и его товарищей ожидает поистине волшебное приключение: Венера, желая вознаградить мореходов за страдания, завлекает их на сотворенный ею волшебный остров, где в хрустальных покоях обитают «младые нимфы». Да Гаму ожидает брачный союз с богиней моря — нимфой Фетидой. Она возводит его на горную вершину и посвящает в тайны устройства мироздания.

Фетида пророчествует о грядущих деяниях португальцев в странах Востока, о войнах, которые они будут вести, чтобы утвердить свое владычество, — т. е. о португальских завоеваниях в Индокитае за семь десятилетий, что пройдут от плавания да Гамы до создания «Лузиад» (50-60-е гг. XVI в.). Почти каждая глава (песнь) открывается или заканчивается авторскими отступлениями — лирическими, публицистическими, философскими. В этих излияниях немало горечи и отчаяния, столь контрастирующих с возвышенным эпическим слогом основного повествования. В последних строфах «Лузиад», обращенных к королю, отчетливо звучит мысль о том, что сотворенный гением поэта героический многокрасочный мир сам по себе стал частью безвозвратного прошлого. Реальное настоящее не оставляет места ни героизму, ни бескорыстию, ни самоотверженности, ни рыцарственному служению королю и народу, ни любви. В отступлениях проступает образ самого Камоэнса — одного из величайших лириков позднего Возрождения.