Работа над текстом басни Л. Глибова «Щука»

Рассказ ведется преимущественно от автора. Главным действующим лицом выступает рассказчик. Весь рассказ пронизан острым остроумным юмором, иронией, иногда сарказмом, в котором проявляется выразительное отношение баснописца к персонажам произведения. И если автор в конце басни дает возможность Лисице сказать несколько слов, то и там комментарии сопровождают ее язык. Т. е. вся нагрузка как в раскрытии сути событий, так и в оценке их ложится на исполнителя. В этом случае словесник уделяет больше внимания раскрытию внутреннего состояния учеников во время чтения басни, их умению наблюдать, комментировать, оценивать. Исполнитель словно делится с нами своими впечатлениями, рассказывает о таком случае, непосредственным свидетелем которого был, со смехом, с удовлетворением, иногда с иронией.

Л. Глибов начинает басню сенсационной новостью, от которой чтец получил удовлетворение, одновременно возмущаясь действиями Щуки:

На Щуку кто-то бумагу в суд подал, Что будто бы она такое творила, Что в пруду никто жизни не имел, Того заела в смерть, второго ободрала.

И, в конце концов, главное, что хотелось сообщить слушателям с огромной радостью:

Поймали Щуку молодцы и Толпой в суду притащили, Хотя и чубы мокренькие стали.

Рассказчик вместе со всеми будто бы спешит к месту события, наблюдает за всем и передает слушателям, как же разворачивалась дальше событие. Но, сообщая это, он тонко иронизирует над ситуацией, судьями. Кстати, уже самими названиями действующих лиц автор вызывает смех:

На тот раз судьями были каких-то два Осла, Одна никчемная Кляча и два стареньких Козла, Все народ, как видите, такой хороший и плохой. Такие судьи несостоятельны были что-то придумать.

Ученики размышляют об этом так: судьи сначала даже растерялись от того, что им надо решать серьезное дело. Но здесь автор недаром вводит новое действующее лицо — Лисицу («За стряпчей, как всегда годится, была приставлена Лисица…»), и мы ощущаем, что все ждут развязки. Рассказчик на минутку отрывается от наблюдения за событием и здесь же делится новым слухом, который только что прошел между присутствующими:

А слух в роще была такой Что будто Щука зачастую, Как только сделается темненько, Лисице шлет — то щупачка, То сотенку карасиков живеньких Или линей хорошеньких. А в самом деле было так, или, может, кто солгал (Кто врагов не имел!) — А все-таки ворюге, Как говорят, будет по заслуге.

Чтец все-таки радуется вместе со всеми, что ворюга не выкрутилась и ей «будет по заслуге». И вот внимание снова к суду, и рассказчик принуждает аудиторию вернуться к событиям. Говоря о судьях, ученики поймут, что, должны выразить откровенную, злую иронию их «делам». Ведь они думали не о том, как бы строже подвергнуть наказанию Щуку, а как это дело решить быстрее.

Сошлись судьи, стали разбирать:

Когда и как оно, и что ей присудить? Как не мудрствуй, а правды нигде концов нельзя спрятать…

В последних двух строках юные чтецы передают торжество, радость: ведь справедливость победила, поскольку судьи приняли суровое решение, так как не могли ничего придумать, таким уж явным было грабительство Щуки.

Не долго думали — решили И Щуку на вербе повесить велели.

Но вот в дело вмешивается Лисица. Что ее принуждает? Очевидно, слухи, что она брала взятки от Щуки, справедливые. Баснописец показывает нам ее как «поборника правды», сторонницу наиболее строгого наказания. Поскольку чтец был свидетелем, он говорит об этом с некоторой хитростью (дескать, прислушайтесь, чем все это закончилось), но не играет Лисицу, а передает лишь ее интонации:

— Разрешите и мне, господа, речь держать, Здесь отозвалась Лисица. — Разбойницу такую не так судит годится: Чтобы больше ужас задать И чтобы всяк боялся так делать, В реке вражескую Щуку утопить!

На минутку наступает пауза, это дает возможность слушателям вдуматься в суть предложения хитрой Лисицы и ждать, что же будет дальше, а судьям осмыслить «гениальную» идею стряпчего. Они с радостью приняли ее:

«Умная вещь!» — все зачали гукать.

Снова пауза. Рассказчик будто хочет зафиксировать внимание на том, как же все кончилось. Одновременно он передает злой укор, смех в последних фразах, в которых, в сущности, содержится мораль:

Послушали Лисичку И Щуку бросили — в реку.

В басне рассказывается о событиях, которые на самом деле произошли. Но интонация в той части, где вступает в разговор Лисица, набирает динамичности. Это объясняется и «страстностью» выступления Лисицы, и напряжением ситуации, неожиданным предложением.

В этой басне отсутствует мораль (поучение). Но она вытекает из всего ее содержания, и коллективно делается вывод, переносится на характеры и отношения людей: где есть взяточничество, там существует несправедливость, лицемерие, неправда. Именно против таких человеческих недостатков и направлена басня «Щука».

Басня — это непосредственный разговор рассказчика со слушателями с ярко выраженным отношением первого к событию, персонажам, о которых идет речь. Поэтому во время выполнения произведения не следует перевоплощаться в каждое действующее лицо, а лишь рассказывать о нем. Разговорная интонация в рамках стихотворной формы звучит особенно. Исходя из-за того, что под аллегорической маской скрытый определенный тип человека, чтец должен отыскать такой интонационный вариант, который бы наиболее ярко выражал суть этого типа. В связи с этим подготовка к чтению и процесс рассказа нуждаются в особой индивидуальной наблюдательности, так как отобранные факты и явления служат источником для создания интересного действующего воображения.

Активный исполнитель басни никогда не оставит равнодушными слушателей (учеников), поскольку он обращается к ним непосредственно; принуждает их смеяться, приходить в негодование, протестовать.