Развитие характера Альбера и Соломона

Первая сцена (важно отметить, что она самая большая) носит откровенно бытовой характер — Альбер со своими хозяйственными и денежными делами. Начинается сцена с подготовки (вместе со слугой Иваном) доспехов к новому турниру. И тут выясняется, что шлем пробит насквозь, испорчен. Невозможно Его надеть». С первых же слов Альбера читатель и зритель погружаются в атмосферу ничтожно-прозаических дел и событий. Он должен участвовать в турнире. Нужно купить новый шлем, а у Альбера нет денег. Бедность его унижает, она начинает определять чувства и поступки рыцаря в нем рождается скупость, которая делает его смешным. Напомню, что, по Пушкину, важнейшей особенностью современной ему драмы является «смешение родов комического и трагического». Альбер рассуждает о своем противнике, которого он вышиб из седла, после того как тот пробил его шлем:

А все ж он не в убытке; Его нагрудник цел венецианский, А грудь своя: гроша ему не стоит; Другой себе не станет покупать. Зачем с него не снял я шлема тут же! А снял бы я, когда б не было стыдно Мне дам и герцога.

Рыцарь, опустившийся до мысли снять с поверженного врага шлем, потому что у него нет денег купить себе новый, — и жалок и смешон. Но мы скорее не смеемся над ним, а жалеем его, жалеем потому, что об этом нравственном падении мы узнаем от самого Альбера, потому что он так искренен и так непосредствен в своем горе и в своем унижении. Далее эта симпатия увеличивается: Альбер рассказывает подробности поединка, и нам открывается новая черта его характера — он не только искренен, но умен и ироничен, и прежде всего — по отношению к себе. Признав: «О, бедность, бедность! Как унижает сердце мам она!» — он раскрывает смысл своего поведения во время поединка: все видели в нем героя, одушевленного благородным рыцарским пылом. В действительности же им двигали злость и скупость:

Взбесился я за поврежденный шлем; Геройству что виною было? — скупость. Да заразиться здесь не трудно ею Под кровлею одной с моим отцом.

Два главных героя трагикомедии — Барон и Альбер, отец и сын — оба рыцари. И обоих коснулась болезнь «ужасного века» — скупость, каждый из них на свой лад скупой рыцарь. Только один — невольный скупец, а другой сознательный, избравший путь накопления денег через ростовщичество. Скупость Альбера — не порок, не извращенная страсть, она вынуждается обстоятельствами: отец не дает ему денег, чтобы он мог содержать себя на уровне, достойном рыцаря. Скупость искажает его рыцарский кодекс поведения, рождает недостойные мысли и чувства. Ее проявления или жалки, или смешны. Смешное компрометирует Альбера. Компрометация и позволяет раскрыть человеческий характер молодого рыцаря, его непосредственность. Хотя бедность «унижает» сердце Альбера, а скупость рождает мысли и поступки, недостойные рыцаря, душа юноши еще не развращена «ужасным веком» власти капитала.

Первая сцена построена как испытание Альбера. Обстоятельства бедности ставят его в ситуацию, которая диктует определенные поступки. Так он, в духе времени, вступает в деловые отношения с ростовщиком Соломоном. (Кстати — штрих этот тоже трагикомический: сын богатого ростовщика вынужден выпрашивать займы у «бедного» ростовщика!) Он уже много задолжал, и Соломой отказывает в новом займе. Альбер уговаривает Соломона еще раз поверить его слову (характерны ситуация н поступки Альбера — он одновременно и униженно просит — «Не стыдно ли тебе своих друзей Не выручать?» и грубо грозит ему — «Разбойник», «Иль рыцарского слова Тебе, собака, мало?»), ибо искренне верит, что рыцарское слово — надежная гарантия. Стоит за этим убеждением и чувство наследника. Альбер не говорит о смерти отца, о том, что ждет ее, но это подразумевается. Соломон приводит аргумент в свою пользу — что, если Альбер умрет раньше отца: кто будет платить его долги? Тайная мысль-надежда, обостренная тревогой, выплескивается наружу — «Ужель отец меня переживет?»

Мысль эта, не достойная сына и рыцаря, но естественная в его уродливо сложившихся отношениях с отцом. Мысль эта, как и в случае со шлемом, приводит Альбера в ярость — таков уж его характер. Не сдерживаясь, грубо, зло и непристойно говорит он об отце и его ремесле ростовщика. Отец служит деньгам —

И как же служит? как алжирский раб, Как пес цепной. В нетопленой конуре Живет, пьет воду, ест сухие корки, Всю ночь не спит, все бегает да лает, А золото спокойно в сундуках Лежит себе. Молчи! когда-нибудь Оно послужит мне, лежать забудет.

Нужда в деньгах рождает непочтительность к отцу. Альбер в раздражении не по-рыцарски аргументирует свою кредитоспособность — «когда-нибудь Оно (золото.- Г. М.) послужит мне…» Соломон, прощупывая Альбера, переводит его отчаянную надежду на деловой язык:

Да, на бароновых похоронах

Прольется больше денег, нежели слез. Пошли вам бог скорей наследство.

Альбер не захотел продолжать разговор о смерти отца, но и не оборвал речи Соломона. Ростовщику еще не ясна позиция юноши, но он спешит воспользоваться психологической двусмысленностью его поведения и, продолжая разговор на щекотливую тему, осторожно намекает («А можно б…»): есть средство приблизить желанное для рыцаря время, когда золото перейдет к нему в руки. Предлагая отравить Барона, Соломон думает не только об интересах Альбера, по и о своих собственных — так он сможет обеспечить скорое и надежное возвращение свои» денег, отданных взаймы, и освободиться от мощного конкурента…

Цинизм Соломона родствен цинизму Барона — он обусловлен законами хищного накопительства и бессердечного ростовщичества. «Ужасный век» накинул петлю и на шею Альбера — ему предложен скорый и верный путь к богатству. Весь смысл первой сцепы и состоит в раскрытии того, как Альбер сумел выдержать суровое испытание. Поняв, что Соломон предлагает ему убить отца, он искрение и горячо возмущен:

Как! отравить отца! и смел ты сыну Иван! держи его. И смел ты мне! Да знаешь ли, жидовская душа, Собака, змей! что я тебя сейчас же На воротах повешу.

Рыцарский гнев реализован в грубой, почти фарсовой сцене. Но сама эта грубость позволяет подчеркнуть человечность, нравственную не испорченность юноши.

Но констатацией факта «благородства» Альбера Пушкин не ограничился. Его «Скупой рыцарь» есть особая художественная форма «драматического изучения» человеческого характера. И главное в этом изучении — выяснение поведения человека во враждебных ему обстоятельствах. Обстоятельства создали ситуацию, благоприятствовавшую преступлению. Искушение было велико, но Альбер не поддался ему, не захотел быть жалким рабом денег, подчиниться власти золота. Что же помогло ему в этой трудной психологической борьбе? Сохраненное им чувство рыцарской чести, человеческой совести. Альбер не посмел предавать свою человеческую природу. Заглянем в душу Альбера: в каких борениях он одержал победу и над властью денег и над самим собой:

Дай мне стакан вина, Я весь дрожу… Иван, однако ж деньги Мне нужны. Сбегай за жидом проклятым, Возьми его червонцы. Да сюда Мне принеси чернильницу. Я плуту Расписку дам. Да не вводи сюда Иуду этого Иль нет, постой, Его червонцы будут пахнуть ядом, Как сребреники пращура его…

Первая сцена с испытанием Альбера по законам драматургии должна контрастно подчеркивать нравственное крушение Барона. Именно наступающее царство капитала определяет низменную страсть рыцаря, заставляет его заняться ремеслом ростовщика. Скупость порождена социальными отношениями «ужасного века». Она стала средством достижения заветной цели, завоевания власти.