«Ревизор»: еда и напитки

Мысли к сочинению

Ушедшее из старших классов как экзаменационный жанр сочинение продолжает сохранять свой потенциал как жанр обучающий. Особенно в средних классах. Только нужно изменить подход к выбору и составлению тем и не бояться предлагать ученикам поразмышлять над неочевидным и интересным. Как, например, сделала учительница моего сына-семиклассника, включив в список тем по «Ревизору» такую: «Еда и напитки в комедии Гоголя». Именно она и зацепила сына, которому, вообще говоря, » Ревизор» понравился: «Крутой чел!» — так сообщил он мне свое мнение об авторе, прочитав комедию.

Потом несколько дней к месту и не к месту приводил из нее цитатки. Ладно, думаю, хорошо, значит, в башке засело.

А тут — сочинение. Да на такую тему. Дальше родительско-методический ход был прост и эффективен: на даче мы всей семьей сели вокруг большого стола и начали читать «Ревизора» вслух, решив отмечать в тексте все, что касается еды и питья.

Выяснилось, во-первых, что все собравшиеся за столом и «Ревизора» уже в своей жизни читавшие начинают довольно быстро покатываться от смеха . Во-вторых, очень быстро захотелось есть, потому что еда буквально посыпалась на нас с первых же страниц. Пришлось чтение отложить, чтобы пожарить гренки, вскипятить чаю, достать из холодильника сыр, масло, варенье — после чего читать продолжили, плавно перейдя к обеду, а затем и ужину.

Когда же механически перенесли в компьютер все цитаты о еде, чтобы как-то их расклассифицировать и осмыслить, обнаружилось, что их не просто много, а очень много. Субъективно самыми чревоугодническими страницами у Гоголя кажутся страницы, например, из «Мертвых душ» или «Миргорода», но и в «Ревизоре» перед нами разворачивается мир еды. Это стало определенной неожиданностью.

Еще одной неожиданностью оказалось то, что через эту тему можно подобраться к самым существенным сторонам гоголевского мира. И сделать это за большим обеденным столом, в праздничный день, всей семьей — вкусно и весело. Такая вот методика.

Результат коллективного труда перед вами. Это скорее заготовка к сочинению, чем сочинение . Просто всем уже стало интересно, что же получится из вороха цитат.

Понятное дело, что в таком виде сдавать работу учителю нельзя. Поэтому сын-семиклассник, который участвовал в чтении, выборе и классифицировании цитат, в поедании гренок и общем веселье, получил отдельное специальное задание: прочитать этот «взрослый вариант», выбрать из него понятное — то, за что он сам может отвечать, придумать связки, переходы и финал, все это собрать на компьютере и сдать, честно подписавшись своим именем. Что он и сделал.

Оценку ждем.

Вне зависимости от того, какой она будет, думаю я о том, что такое писание сочинений всем в семье пошло на пользу. Хотя уверен, что часть коллег со мной не согласится и будет утверждать, что ученическая работа должна быть полностью самостоятельной, а любое вторжение взрослых здесь губительно. Так, да не так: именно на этапе тренировки оно может быть даже благотворно.

В чем-то это вторжение сродни действиям инструктора, который сидит рядом с начинающим водителем, чтобы в случае чего довернуть руль или дернуть рычаг тормоза. Делается это для того, чтобы потом, в самостоятельную пору, водитель действительно мог поехать сам.

Я ничего не понимаю: к чему же тут соленые огурцы и икра?

Анна Андреевна Сквозник-Дмухановская

— Гоголь в своих произведениях исключительно часто обращается к теме еды. Когда читаешь его «Вечера», «Миргород», петербургские повести, «Мертвые души», создается впечатление, что в мире Гоголя едят все и все, в любую минуту, в любых количествах: вареники летят и летят в рот Пацюку, старосветские помещики только и делают, что закусывают , свинья съела просьбу Ивана Никифоровича, нос майора Ковалева нашелся не где-нибудь, а в свежеиспеченном хлебе, помещики в «Мертвых душах» кормят Чичикова, и этому кормлению отводится неизменно значительное место. Не остается в стороне от этого постоянного пиршества и «Ревизор».

С едой мы встречаемся уже при чтении списка действующих лиц.

— Еда в именах. У Гоголя вообще много имен и фамилий, связанных с едой , так что и в «Ревизоре» ты привычно отмечаешь фамилии и имена Земляника, Лука Лукич , Бобчинский . Любопытный каламбурно-кулинарный эффект возникает во фразе «А подать сюда Землянику!» .

— С этой темой перекликается тема «Еда в языке, во фразеологизмах» . Их рассыпано в тексте пьесы множество: городничий купцам «солоно пришелся», Аммос Федорович шел к городничему «попотчевать собачонкою», на улицах города «кабак», городничий собирается «задать перцу» всем просителям, он же говорит о купцах: «Прежде я вас кормил до усов только, а теперь накормлю до бороды» ; встречаются в пьесе и выражения «судьба-индейка», «кукиш с маслом». Особую группу оборотов составляют выражения, которыми описывается голод, желание есть: «желудочное трясение» испытывает Добчинский, у Осипа «в животе трескотня такая, как будто бы целый полк затрубил в трубы». Ему же принадлежат такие фразы, напоминающие пословицы и поговорки: «лопнешь с голоду», «так бы теперь весь свет съел», «на пустое брюхо всякая ноша кажется тяжела».

— Чаще всего в пьесе еда становится показателем статуса человека. Возможность или невозможность обладания той или иной пищей и связанные с этим переживания знакомы многим персонажам «Ревизора». Вот характерная сцена: Бобчинский и Добчинский в гостинице едят семгу — она недоступна Хлестакову, он может лишь прогуливаться рядом и заглядывать в тарелки. Хлестаков не хочет мириться с таким положением дел, он остро ощущает свой низкий статус, возникший после проигрыша, и выражает свои переживания через мотив еды: «Я не могу есть дурного обеда».

О еде говорит, размышляя о своем положении, и Осип: в мечтах ему приходит жизнь в деревне, где можно вдоволь есть пироги — а сейчас нельзя получить «хоть какие-нибудь щи». Низкий статус Хлестакова и Осипа выражается в том, что им отказано от еды: ничего не приносят в гостинице, не дают в долг «в овощенных лавках». Их положение сходно в этом смысле с положением арестантов, которым, как в ужасе вспоминает городничий при известии о появлении ревизора, две недели не выдавали провизии.

Чуть выше оказывается статус больных: им не готовят положенный габерсуп, но хотя бы кормят капустой .

Скажем в скобках, что почему-то именно суп чаще всего становится мерилом богатства и положения: в сцене вранья Хлестаков пропел первому блюду целый гимн ; городничий, узнав, что его дочь выходит за Хлестакова замуж, мечтает: «В Петербурге будете деликатные разные супы кушать». Невиданный, неслыханный суп превращается в речах персонажей в символ недоступной, почти райской жизни.

Как только Хлестакову удается добиться от хозяина гостиницы обеда, он мгновенно забывает о своем статусе и перешагивает в своих мыслях на следующую ступеньку. Теперь ему уже мало двух блюд — без соуса и пирожного он не готов считать свой обед обедом. Мир еды гораздо более разнообразен, чем сомнительный суп с «перьями вместо масла» и жаркое, жесткое, как зажаренный топор или деревянная кора — «а семга, а рыба, а котлеты?» «Я видел сам, проходя мимо кухни, там много готовилось» — вся эта еда не для Хлестакова, которому теперь «хоть сайку купить», да не на что. Как только он осознает это, так поднимается до почти трагического монолога о мировой несправедливости : «Как же они едят, а я не ем?

Отчего же я, черт возьми, не могу так же? Разве они не такие же проезжающие, как и я?»

— Любопытно, что жалоба Хлестакова на мир, Обвинение миру выражается именно Через еду. В испуге перед появившимся городничим он начинает почти кричать: «Да что ж делать?.. Я не виноват…

Он больше виноват: говядину мне подает такую твердую, как бревно; а суп — он черт знает чего плеснул туда, я должен был выбросить его за окно. Он меня морил голодом по целым дням… Чай такой странный: воняет рыбой, а не чаем».

Неблагополучие в мире еды, о котором говорит Хлестаков, воспринимается городничим как знак катастрофы: ведь он хозяин города, а главное хозяйское дело — кормить. Поэтому и линия обороны и оправдания выстраивается тоже через еду: «Извините, я, право, не виноват. На рынке у меня говядина всегда хорошая. Привозят холомогорские купцы, люди трезвые и поведения хорошего.

Я уж не знаю, откуда он берет такую». Логика Хлестакова в этом столкновении: я не виноват, меня плохо кормят — поэтому и я не могу вести себя должным образом; логика городничего: у нас кормят хорошо, следовательно, все в полном порядке — а ваш случай просто небольшое недоразумение, досадное исключение из общего правила.

Сам городничий тоже жалуется на жизнь и недостаток средств — и тоже делает это, указывая на невозможность приобрести еду: «Казенного жалования не хватает даже на чай и сахар». Именно отсюда вытекает необходимость брать взятки — в том числе и едой. Мотив Еды-взятки встречается в пьесе несколько раз.

Купцы несут Хлестакову сахарные головы и кузов вина — это, судя по всему, взятка обычная: недаром городничий, прощая купцов за донос, велит им выставить к свадьбе дочери особое «поздравление» — «не то, чтоб отбояриться каким-нибудь балычком или головою сахару». Оправдываясь перед Хлестаковым, тот же городничий говорит о незначительности взяток: «к столу что-нибудь — самая малость».

Употребление той или иной пищи ярко характеризует статус человека — эта мысль подтверждается в пьесе многократно. Так, например, для слуги Мишки Осип — птица высокого полета, поэтому предлагать ему «простую» еду — щи, кашу, пироги — никак нельзя: нужно дождаться, пока приготовится «барское кушанье». Осип же, как мы помним, только недавно был отлучен от пищи вовсе, поэтому для него «простая» еда сейчас настоящая роскошь.

— Мотив Роскошной, Сказочной, Небывалой Еды — один из самых сильных в комедии. Обладание такой едой или даже хотя бы лицезрение ее поднимает героя на небывалую высоту. На самом деле Хлестаков привык «обедать нашерамыжку» и есть пирожки «на счет доходов аглицкого короля».

Но рассказ о супе из Парижа или арбузе в семьсот рублей делает Хлестакова в глазах чиновников — и, главное, в своих собственных глазах! — важной персоной. Вообще, сфера еды для него одна из самых главных в жизни , поэтому ему важно реализоваться в этой сфере максимально.

Среди разных статусных знакомств не забудет он сочинить и приглашение на обед от начальника отделения .

В этом смысле на него неожиданно оказывается похож городничий: обыкновенно не гнушающийся тем, чтобы «запустить целую горсть» в «чернослив такой, что лет уже по семи лежит в бочке», он мигом, только ему помаячила возможность оказаться в Петербурге, в мечтах своих уже обедает у губернатора. Для него пределом невиданной еды становится тоже рыба: «Анна Андреевна. А там ведь жизнь совершенно другая. — Городничий. Да, там, говорят, есть две рыбицы: ряпушка и корюшка, такие, что только слюнка потечет, как начнешь есть».

Как и Хлестаков, городничий уже почти ест эту рыбу, «слюнка» уже течет…

— Еда в комедии выполняет определенную роль в развитии сюжета , а также позволяет создавать и Комические ситуации . С едой связан и ряд важных для Гоголя мотивов, например, Мотив полноты/худобы : Иван Кириллович потолстел, Хлестаков — худенький, этому очень удивляется городничий: это признак не их круга, власть имущие должны быть «в теле» .

— Несколько слов надо сказать и о питье. Оно неразрывно связано с едой, но имеет и свое особое значение в комедии. Речь идет о мотиве Пьянства .

Пьющих в комедии много: и заседатель в суде, которого «в детстве мамка ушибла, и с тех пор от него отдает немного водкою», и квартальный Прохоров, отправившийся разнимать драку и возвратившийся пьяным, и почтмейстер, который «должно быть, пьет горькую», и сам Хлестаков, которого подпоили особой губернской мадерой . «Веселие Руси есть пити» — эту мысль по-своему формулирует городничий : «Да, таков уже неизъяснимый закон судеб: умный человек — или пьяница, или рожу такую состроит, что хоть святых выноси».

— Помимо всего этого есть еще несколько примеров, с которыми непонятно что делать.

— Крысы понюхали и ушли — не стали есть! Толкуется как дурное предзнаменование.

— Клопы едят Хлестакова, который сам не может есть вдоволь; где ж справедливость?

— Аммос Федорович собирается отдать приказ, чтобы всех гусей, которых он развел в передней суда, отправили бы на кухню и сделали бы обед.

— Бобчинский и Добчинский встречаются возле будки, где продают пироги, и идут в трактир.