Роман Гюго «Человек, который смеется»- это новый залп по дворцам тиранов, новый призыв писателя в защиту отверженных. «Нигде не было феодального строя более жестокого и живучего, чем в Англии».- пишет Гюго. «Лорд не может быть подвергнут пытке даже при обвинении в государственной измене… Простолюдину, ударившему лорда, отсекается кисть руки». В романе об Англии конца XVII в. соблюден исторический колорит, но автор устами Гуинплена, своего героя, взывает к современникам. Гуинплен, урожденный лорд Кленчарли, сын политического изгнанника, в детстве похищен и изуродован компрачикосами. Его лицо превращено в чудовищную маску смеха. Гуинплен нашел приют, покровительство и любовь в странствующем фургоне комедианта Урсуса, но неожиданно его происхождение открывается. Вчерашний скоморох введен в палату лордов. Контрасты, переломы судеб, острые конфликты — Гюго их любит, они усиливают действенность, делают роман драматичным.
Гуинплен Произносит в палате лордов речь от лица отверженных.
«Я пришел от тех, кого угнетают. Я могу сказать вам, как тяжел этот гнет», И он бросает правду в лицо лордам. Но его горькие слова встречены взрывом хохота. Лорды не внемлют голосу людского горя.
Роман продолжает тему «Отверженных», которая волновала Гюго всю жизнь. Гуинплен — романтический герой, как и Квазимодо в Соборе Парижской богоматери», и Жильят в «Тружениках моря», и многие другие герои романов и драм Гюго. В чем же особенности романтического образа и чем отличается он от реалистического? И романтик, и реалист, если они действительно большие писатели, всегда исходят из жизни и достигают значительных обобщений. Но подход к действительности,, принципы отбора и обобщения у них различные. Реалист стремится к предельной социально-исторической конкретности, точности и объективности в изображении. Вымысел, фантазия лишь помогает ему конструировать жизненный материал.
У писателя-романтика значительно большую свободу получает субъективно-лирическое начало. Стремясь наиболее впечатляюще передать свое отношение к жизни, свое представление о ней, он не боится нарушить реальные пропорции, резко поляризует свет и тень, приподнимает своих героев над уровнем повседневности,, награждая их исключительной судьбой, исключительными внешними и душевными качествами. Романтический герой как бы очищен от прозы обыденности, поэтизирован и зачастую идеализирован. Но это не значит, что он лишен правдивости и значимости. Каждый из романтических героев Гюго несет в себе широкое обобщение, эмоционально-взрывчатую силу, хотя и не обладает той социально-исторической конкретностью, которой отличается реалистический герой.
Квазимодо и Эсмеральда, Жан Вальжан и Фантина, Гуинплен и Дея — все они гонимые, отверженные, люди СО сломанной судьбой, изуродованные жестоким миром, где короли и лорды, министры и фабриканты обирают, унижают, топчут плебея, бедняка. И все любимые герои Гюго противостоят этому несправедливому миру, В их образах воплощено человеческое страдание, растущая сила гнева угнетенных и их духовная красота. Они несут в себе высокое нравственное и героическое начало. Оно — в каторжнике Вальжане и в сыне улицы Гавроше, в республиканце Анжольрасе и скоморохе Гуинплене, в разбойнике Эриани и труженике Жильяте,
Гюго рисует своих героев крупным планом, широко применяя приемы гротеска и контрастов, провозглашенные им еще в предисловии к «Кромвелю». Системой, контрастных сопоставлений он стремится резко разграничить свет и мрак, добро и зло, разительнее выявить и подчеркнуть главное в своих героях и главную идею произведения. Под личиной внешнего уродства еще ярче сверкает духовная красота Гуинплена. Под разбойничьим плащом Эрнани бьется сердце, полное благородства, стремления к справедливости. Те, кого общество стремится превратить в маленьких людей, в безгласных червей, предстают в романах, драмах, стихах Гюго как истинно большие, настоящие люди. Романтизм Гюго демократичен. Романтик-демократ и в художественной прозе, и в поэзии, и в публицистике выступает глашатаем гуманности, защитником отверженных и униженных, борцом за справедливость.
Писатель-романтик любит ослепительно яркие краски — пурпур и золото, причудливые контрасты. Он щедро рассыпает по страницам своих произведений звонкие эпитеты, метафоры, отточенные афоризмы. Иногда целые главы его романов построены по принципу развернутой метафоры (например, глава «Человек в океане» Из романа «Отверженные»). Он поражает читателя фейерверками сравнений. Возьмем, например, отрывок из романа «Отверженные», где описан сад Козетты:
«Этот сад уже не был садом — он превратился в гигантский кустарник, то есть в нечто непроницаемое, как лес, населенное, как город, пугливое, как гнездо, мрачное, как собор, благоухающее, как букет, уединенное, как могила, живое, как толпа…»
В прозе он остается поэтом, создавая образцы живописи словом. Повелителем французских слов называли Гюго современники.