Рождение личности в пьесе «Пигмалион» Бернарда Шоу (отзыв на спектакль)

Бернард Шоу — известный англо-ирландский драматург, который написал свою пьесу (точнее — «роман в пяти действиях») почти сто лет тому назад. Но произведение настолько легко воспринимается, что не ощущаешь этого временного расстояния. Ни герои, ни их проблемы, ни их язык не кажутся старомодными или непонятными. Наоборот, все, что происходит с героями, довольно современно и актуально. Бернард Шоу нашел тему, которая, наверно, является вечной: как человек становится человеком. В сущности, писатель именно эту проблему извлекает на первый план и показывает и тогдашним англичанам, и нам, что каждый человек имеет право на образование, на развитие таланта, на уважение других людей. Если люди имеют равные права и возможности, то они могут развивать себя, раскрывать свои таланты и достигать вершин. Именно такой девушкой, которая чего-то стремится, до чего-то тянется, является Элиза Дулиттл. Эту бедную уличную цветочницу поднял из грязи не только профессор Хиггинс, который научил ее правильно разговаривать, но еще ее собственная работа над собой, настойчивость, мечта. А мечта — это вторая жизнь, как говорят люди.

Знаете, театр — это тоже вторая жизнь. Ну что бы, казалось, есть театр? Здание, мимо которого мы хотя бы раз в месяц проходим. Ничего особенного. Но следует переступить порог театра, сдать в гардероб свои вещи, как вдруг наступают изменения. Попадаешь в иной мир. Начинаешь жить по новым правилам. «Леди и джентльмены! Будьте добры, выключите ваши телефоны!» — мягко зазвучал голос перед спектаклем, и мы ощутили, что мы леди и джентльмены, которые попали в Лондон 1912 года. Декорации театра, где происходил спектакль, воссоздавали английскую столицу со старинными домами, фонарями, портиком церкви святого Павла и лондонцами, одетыми так, как одевались люди почти сто лет тому. Идет дождь. Люди под зонтиками.

Именно так всегда представляется Лондон — с туманами, дождями. Недаром же Англию называют туманным Альбионом. Спектакль можно назвать феерическим представлением Бернарда Шоу: здесь и песни, и юмор, и легкая ирония, и жестикуляция, и мимика артистов, и их непринужденная, естественная игра — все это вместе просто ошеломляет. Приятно ошеломляет. И если, у кого-то возникали мысли, что после антракта можно будет уже потихоньку исчезнуть (может, учительница не заметит отсутствия), то эти мысли уже не приходили даже в голову. После первого действия мы все с нетерпением ждали продолжения спектакля.

Элиза предстает перед зрителем и в самом деле ненарядной, грязной «растрепой», недаром ее профессор назвал раздавленным кочаном капусты и позором английского языка. «А шо я такого сказала?», «Я поеду на ваших таксях домой!» — так запросто «говорит» Элиза. Кстати, в первом действии текста автор ее даже имени не дал — она просто девушка или цветочница. Но со временем она начинает изменяться, превращаться в другого человека, постепенно становится личностью. Актерам театра удалось воплотить этот замысел Шоу. Сначала Элиза возникает перед зрителями как кукла, и такой же она приходит к профессору, чтобы брать уроки. Кукла изменяет одежду, постепенно становится опрятнее, учится поведению, языку. И, в конце концов, после приема на балу, где ее приняли за венгерскую принцессу, она начинает выходить из своей «социальной маски». Элиза будто снимает из себя личину, которую носила всю свою жизнь, и рождается девушка с собственным осмысленным взором и достоинством. Сначала относишься к Элизе так же, как профессор Хиггинс: без особого уважения.

Но постепенно симпатии переходят к Элизе, она много работает (особенно смешно, как мужчины испугались, что это какой-то пес ночью воет, а это Элиза учила дифтонги). Ей удается-таки одолеть проклятые скороговорки («Карл у Клары украл кораллы, а Клара у Карла украла кларнет»). Она учится различать разные буквы и звуки (непросто далась «чашка чая»). Актриса, которая играет Элизу, и поет, и танцует, и имеет очень красивую пластику. Режиссер показал нам ее внутренний мир, ее красоту раньше, чем это заметил Хиггинс. В танце, в пении Элиза раскрылась перед нами как человек. Наверно, таким был режиссерский расчет. Теперь мы, зрители, стали другими. И постепенно мы смеемся уже не над Элизою, а над Хиггинсом. Цветочница пришла к профессору неумелой, ненарядной, но теперь все изменилось. Мы стали ее уважать.

А вот профессор из первого призового места опустился, на последнее. Он не заметил, как птенчик вырос, и стало намного лучше своего учителя. Профессор продолжает вести себя так же, как и раньше, но теперь, на фоне поведения Элизы-Леди, он выходит смешным. Элиза изменилась, стала личностью. Я думаю, она имеет право на собственное достоинство и на то, чтобы быть человеком. Ведь много кто из тогдашних англичан, среди которых жил Шоу, имели красоту, ум, талант; много бедных людей могли бы сделать удачную жизненную карьеру, но дорога в лучший мир была закрытой. Бедняк должен был быть бедняком, а всеми благами жизни мог пользоваться только аристократ. Бернард Шоу не побоялся заявить английскому обществу, которое жило по таким принципам, что это — несправедливо. Шоу продемонстрировал на примере Элизы и ее отца Альфреда Дулиттла, что бедняки не менее талантливы. Каждый человек имеет от природы талант, но общество не создает условий для развития каждой личности. Драматург, опираясь на давний классический миф, зацепил болевые вопросы современности.

Театральное действо помогло глубже осознать основную мысль Бернарда Шоу: взрослая Элиза изменилась. Родился новый человек. А рождение личности — дело нелегкое. Но жизнь доказывает: каждый человек — ценность. И человечество много потеряет, если не даст возможности каждому человеку проявить свои таланты.

Трижды артисты выходили с поклоном к нам, зрителям. Актеры стояли на сцене, а мы стояли в зале. Аплодировали и никуда не спешили. Какие-то новые ощущения появились в этот момент… Думаю, что в каждом из нас тоже родилась доля настоящего человека!