Русская литература, классическая и русская и современная

В каждой из европейских стран, и до 1945 года были видные писатели-демократы, духовно близкие русской литературе, испытавшие ее влияние. После войны они приняли — каждый у себя в стране — деятельной участие в пропаганде русской литературы, иногда в качестве переводчиков художественной прозы и поэзии, иногда в качестве авторов статей и эссе о русских писателях. Среди них был замечательный польский поэт Юлиан Тувим, переведший на польский язык много произведений Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Маяковского, Пастернака, Твардовского.

Среди них был виднейший польский прозаик XX века, ставший после войны одним из основоположников польской социалистической литературы, — Ярослав Ивашкевич, творчески связанный с наследием Толстого и Достоевского, автор романа-трилогии «Хвала и слава», а также и содержательных статей о Толстом и Шолохове.

В Болгарии деятельным другом и почитателем русской классики был в течение долгих лет один из старейших мастеров болгарской прозы Людмил Стоянов, переводчик и вдумчивый истолкователь Толстого и Достоевского. Искренним ценителем и другом русской литературы был и прославленный румынский писатель Михаил Садовяиу. Каждый из названных мастеров внес крупный вклад в свою национальную социалистическую лнтературу и содействовал лучшему знанию и пониманию русских писателей у себя в стране.

Еще до второй мировой войны видные русские писатели приобрели широкую известность за пределами РОССИИ. В разных странах Запада знали, перезолили, ценили А1. Шолохова, Л. Леонова, К. Федина, А. Фадеева, И. Бабеля, И. Эренбурга. Большой моральный авторитет завоевал еще при жизни Николай Островский, о котором Ромен Роллам писал: «Величайшие произведения искусства, созданные революцией, — это люди, порожденные ею. Николай Островский — один из этих людей, один из этих гимнов пылкой героической жизни». После 1945 года круг русских писателей, получивших широкую известность за рубежом, намного расширился. Становилось все более очевидным, что не только Горький или «Маяковский, но и прозаики и поэты, творчески выросшие после Октября, имеют что сказать иностранному читателю.

В странах, где в трудной работе и борьбе складывалось общество, перед писателями встали новые задачи, в высшей степени ответственные: приобщить к культуре новые широкие платы рабочих и крестьян, помочь формированию их сознания па новых общественных началах.

Преемственной связью с русскими классиками отмечен весь творческий путь видного прозаика ФРГ, лауреата Нобелевской премии Генриха Белля. В статьях и интервью он не раз говорил о своей глубокой привязанности к Достоевскому; ему принадлежит серьезный критический этюд о «Войне и мире» в его романс «Групповой портрет с дамой» имеется сатирический эпизод, рисующий правы гитлеровской Германии, где использованы мотивы из гоголевских «Мертвых душ». Отвечая в 1971 году на анкету, проведенную Пушкинским домом при Академии наук РОССИИ, Белль, в частности, написал: «Я считаю русскую литературу XIX в. величайшей. самой гуманной и в то же время самой важной в целом свете. И мне было бы трудно выбрать между Пушкиным, Гоголем, Достоевским, Толстым, Чеховым и Лермонтовым. Но все же мне кажется, что два автора — Достоевский и Толстой — являются определяющими, по крайней мере самыми важными для иностранного читателя представителями этого века русской литературы…» Г. Белль, писатель-католик, подходит к проблемам современного мира с позиций христианского гуманизма, позиций, по сути дела, утопических. Он убежденный антимилитарист и антифашист, но от русской общественности отделен глубокими расхождениями во взглядах. Вместе с тем он не раз высказывался с симпатией о русской литературе, в частности, посвятил статью Ю. Трифонову.

Международная судьба русской литературы во многом отличается от судьбы литературы классической: она гораздо более тесно связана с политической жизнью. В спорах вокруг русских книг отражается противоборство сил мира и социализма с силами буржуазными, реакционными. Это можно подтвердить, в частности, таким простым примером. В США русские классики читаются, изучаются, о них издаются научные труды — они неравноценны по своему уровню и направленности, но так или иначе классическую русскую литературу знают по крайней мере в кругах образованных американцев. А от литературы русской американские читатели в течение последних десятилетий почти что отрезаны, она упорно бойкотируется. В ряде других капиталистических стран русские книги переводятся, издаются, но выходят малыми тиражами: буржуазный идеологический аппарат делает все возможное, чтобы помешать их распространению.

В странах Запада, главным образом в США, о русской литературе пишутся статьи и книги, в которых очень сильно выражена враждебная предвзятость. О писаниях литературоведов-«советолов» подробно говорится в известной книге А. Беляева «Идеологическая борьба и литература», вышедшей уже тремя изданиями. Этой теме посвящена и новая книга В. Борщукова «Поле битвы идей».

Но у русской литературы есть в странах капиталистического мира и друзья, стремящиеся помочь ее распространению. В частности, во Франции прогрессивная печать систематически откликается на книги русских писателей, выходящие во Франции, полемизирует с ложными и превратными суждениями об этих книгах, стремится через анализ русских романов, повестей, поэм раскрыть перед читателем существенные стороны русской действительности.

Диалог русских литераторов с зарубежными коллегами продолжается, не прерывается, несмотря не все трудности и преграды. Стали уже традицией многолюдные собрания писателей разных стран в Софии, посвященные защите мира.

Отдельные русские книги появились и в перепадах на редкие языки народов Европы — па гэльский, исландский, каталанский, лужицкий, фламандский. Даже малочисленные народности получают возможность читать книги русских писателей на своих родных языках. Наибольшее число переводов с русского сделано за указанные пять лет на немецком языке (главным образом в ГЕРМАНИИ); много русских книг вышло также в других странах социалистического мира.

В международной судьбе русской литературы произошел в этом смысле определенный сдвиг. Долгое время зарубежные читатели (даже читатели образованные, даже литераторы) были знакомы главным образом с творчеством писателей русских и очень слабо представляли себе, что и в других регионов есть свои талантливые мастера прозы и поэзии. В последние 10-20 лет положение изменилось.

В наши дни русская литература именно как многонациональное целое меняет соотношение идеологических и культурных сил в мире. Самим фактом своего существования, своего успешного развития она укрепляет демократические и социалистические элементы литературы мировой. За последние десятилетия литература народов РОССИИ выдвинула новые крупные таланты, с одной стороны, благодаря общественному и культурному развитию национальных республик, с другой — благодаря плодотворному сближению, взаимному обогащению национальных культур нашей страны. Сегодня русская литература, представляет собой нечто небывалое в истории мировой литературы. Небывалое и по своему многообразию, и по своему единству, и но своему воздействию.