«СЕРДЦЕМ МУДРЫЕ»(О «старцах» у Достоевского) часть I

«Познать природу, душу, Бога, любовь… Это познается сердцем, а не умом».
Достоевский. Письма.
«Глубоко сердце (человеку) паче всех, и человек есть, и кто познает его»?
В одном из своих писем к А. Н. Майкову, Достоевский говорит о положительном типе в мировой литературе и о своей мечте создать такой тип. Через все творчество писателя проходит идея о положительном типе, о просветленном лике человеческом. В произведениях его мы не найдем обычного, классического типа нашей литературы XIX ст. — лишнего человека и его противоположности — практика; мы не встретимся ни с Констанжогло, ни со Штольцем, не наткнемся на Соломиных и Рахметовых. Вся жизнь писателя была «буря и беспорядок», но его «Бог мучил», и он установился постепенно на религиозном идеале. Христос стал его альфой и омегой, православие и народ — спасением. Так было в его внутренней личной жизни. Творчество — дело иное, и здесь объективный подход обнаруживает сразу множество иных оттенков, но все же религиозный идеал, идеал народный, и по его утверждению — православно-русский, нашел себе место в его творчестве.
Мы вынуждены быть краткими и потому попытаемся лишь наметить проблему положительного, идеального, учительного героя и указать его основные источники.
Создание того или иного типа в литературе зависит от двух факторов: окружающей среды — общественных течений в ней — и литературной традиции. Нет писателя свободного от нее. Достоевский в поисках положительного типа, при своих религиозных исканиях вступил в связь с духовной литературой и воспользовался богатствами, накопленными веками. Принадлежа к «почвенникам», он искал народный идеал.
Первой большой печатной работой на эту тему можно считать введение В. Л. Комаровича к рукописям «Братьев Карамазовых». Мы постараемся, по возможности, не повторять того, что было сказано В. Комаровичем; кроме того, мы вынуждены здесь оставить в стороне и спорные вопросы. Отметим лишь несколько пунктов расхождений. Думается, что В. Л. Комарович ) не принял в расчет живого прототипа — Старца Амвросия) не проделал работу отыскания связей имени Зосима с творчеством писателя и духовной литературой, ) увлекся своей схемой и пренебрег почти смежными проблемами — влияние Священного Писания, Святых Отцов и т. д., ) наконец, далеко не использовал творений св. Тихона.
В своей краткой статье мы обойдем молчанием иные расхождения, а интересующиеся этим вопросом легко могут их обнаружить, прочтя во многом ценное исследование В. Комаровича и рецензию проф. СИ. Гессена (на Комаровича), с которой мы в основном согласны.
Необходимо было обрести тип положительный, русский, жизненно стойкий и проникнутый одной основной идеей. Идея, движущая этим типом, должна была быть не только окрашена национально, но, будучи чисто русской, иметь и универсальное значение, и непреходящую ценность.
Идеальность ее должна быть основой для ее реальности и реализации. Первым опытом в этом роде был роман «Идиот». Достоевский постарался написать роман о положительном типе на религиозной основе. Лик Христа, Евангелия, все — Любовь и религиозно-этическая идея послужили ему канвой для второй редакции «Идиота». В процессе творчества обнаружились две чрезвычайно важные стороны: князь Мышкин стал играть роль влюбленного рыцаря (Сервантес и Пушкин).
Здесь, с нашей точки зрения, следует искать своеобразный срыв романа и конец его. Лев Мышкин не явился типом, до конца «твердо стоящим на своей почве», его унесло наплывным ветром страсти. Во время работ над этим романом Достоевский обратился к своей «неподвижной идее» — к мысли о религиозном романе («Атеизм»). Отвлеченный вскоре идеей романа «Бесы», он начал параллельно работать и над темой о «Житии великого грешника», куда вошла частью идея «Атеизма», а при работе обе эти темы скрестились. Выяснились опять два пункта: необходимость вывести «дидактическую фигуру» и невозможность обойтись без традиции, без воспитания героя. Великий грешник частью слился со Ставрогиным, ищущим и не обретающим веры и покоя.