Символика романа «Дэвид Копперфилд» Ч. Диккенса

В «Дэвиде Копперфилде» Чарльз Диккенс продолжает развивать тему «больших надежд». Именно эта тема и определяет в романе его символику. Два символа — «дорога жизни» и «река, поток», являются сквозными в повествовании писателя, причем оба «пути» ведут к морю.

Диккенс наделяет эти образы-символы наиболее глубоким смыслом. И даже «рождественская тема», которая обычно в романах писателя соотносилась с теплом и уютом домашнего очага, на сей раз победно звучит в сцене морской бури — одной из самых символических и значительных сцен романа. На ее особое значение в повествовании указывают как ритмическая организация прозы, так и символическая многозначительность деталей.

Морская буря символизирует в романе и реальную жизнь, в которой герой должен выстоять, и борьбу добра и зла в самом человеке, и победу добра над злом, которая и делает человека Человеком с большой буквы. Во время бури погибают два противника — Стирфорт и Хэм. Их смерть — «очищение» от сиюминутного, эгоистического в человеке, может быть, во имя высшей христианской правды — любви и всепрощения.

Хэм спасает Стирфорта как утопающего, а не совратителя Эмили. Он спасает человека, а не врага, нанесшего чувствительную обиду. И вот уже Хэм не оскорбленный возлюбленный, а Стирфорт не соблазнитель, а люди, объединенные борьбой со стихией. И сколько бы мы ни пытались найти в романе Чарльза Диккенса психологический мотив, объясняющий поступок Хэма, мы его не найдем.

Он вне рационального восприятия жизни, а в сфере все того же «рождественского чуда», в которое до конца жизни верил писатель. Хэм прощает Стирфорта так же, как мистер Пиквик прощает Джингли и миссис Бардль.

«Дэвид Копперфилд» — это Роман о становлении художника, поэтому символы добра и зла, тесно связанные все с той же темой «больших надежд», даются сквозь призму восприятия главного героя повествования — будущего писателя, который стремится постигнуть сущность самой природы добра и зла.

Силы зла в романе «Дэвид Копперфилд» представлены в образах отчима маленького Дэвида, мистера Мердстона, а также Стирфорта, Урии Гипом, Литтимера. Но как разительно изменились образы злодеев в этом романе по сравнению с ранними произведениями. Например, Мердстон — не только жестокий отчим, но и любящий муж, и его горе по умершей матери Дэвида вполне искренне. Нет ничего рокового и дьявольского в неприязни, которую испытывает отчим к Дэвиду.

Эта неприязнь психологически мотивирована: пасынок слишком напоминает ему покойную жену.

Однако в романе классическим символом зла, рассеянного в мире, является образ мальчика-слуги. Зло — безымянно. Мальчик-слуга — единственный образ в романе, не имеющий имени. Следует особо подчеркнуть, что в «Дэвиде Копперфилде» самое страшное и наиболее пагубное зло воплощают в себе слуги.

Одно их присутствие в доме Дэвида и Доры создает постоянное ощущение беспокойства.

Зло — анонимно, а потому и неустранимо. Это анонимное и всепроникающее зло воплощено в образе-символе безымянного мальчика-сироты, которого в недобрый час взял к себе Дэвид. У мальчика нет никаких родственников, и материально, и эмоционально он зависит от Дэвида, который «становится для него животворной силой».

Значит, зло заключено и в самом Дэвиде, значит, зло и добро связаны друг с другом невидимыми нитями, и, значит, победа над злом, в первую очередь, зависит от самого Дэвида.

В этом романе Диккенса между добром и злом существует уже очень зыбкая грань, исследуя которую писатель убеждается, что даже носители добра переступают эту неясную черту. Такие категории, как Зло и Добро, в романе уже не являются безусловно понятными и легко узнаваемыми, а умение их различать зарабатывается Дэвидом Копперфилдом долгим и тяжким трудом на пути, который зовется «дорогой жизни».