Сочинение по рассказу И. А Бунина «Господин из Сан-Франциско»

«Вечные вопросы» жизни интересуют любого пи-сателя, особенно того, кто уделяет огромное внимание внутреннему миру человека, его нравственным исканиям. Для И. А. Бунина вопросы человеческого счастья, духовного предназначения человека, смысла жизни и бессмертия души также немаловажны, и поэтому отражены в подавляющем большинстве его произведений. Одним из таких рассказов, поднимающих проблемы жизни и смерти, человека и природы, назначения человека на земле, стал » Господин из Сан-Франциско «, написанный в 1915 году.

Герой рассказа — пожилой человек, всю жизнь много и тяжело работавший, — решил наконец «при-ступить к жизни» и отправиться в долгое путешествие. Он сам отчетливо осознает, что до этого времени «он не жил, а лишь существовал», поэтому путешествие для него не только следствие подражания людям, которых он «взял себе за образец», но и надежды на будущее, стремление к той жизни, которой он сам доселе не испытывал. Герой подробно разрабатывает маршрут поездки, предвкушая все удовольствия, которые ему предстоят, и сделав целью путешествия ознакомление со всеми известными достопримечательностями. Надо отметить одну интересную деталь: автор говорит о господине из Сан-Франциско, что он богат, но не называет его имени, в то время как имена имеют даже слуги из итальянского отеля. Писатель, кажется, преследует двоякую цель: с одной стороны, образ героя принимает обобщенный характер, а с другой — нет личности у этого тероя, как нет и имени собственного.

Его портрет, тщательно описываемый автором, оставляет впечатление человека, живущего в достатке и комфорте, привыкшего к дорогим вещам и уходу за своим телом. Нигде не показаны глаза этого господина — как зеркало отсутствующей души. Детально показан распорядок дня пассажиров огромного парохода, они следуют строго этому режиму, и этот автоматизм распорядка еще больше подчеркивает механистичность существования героев, они действуют, как заведенные машины. Добился ли герой искомой цели? Он получил комфорт и все условия, о которых мечтал, но происходит странное — его ожидания не сбываются.

Он не чувствует, что начал «жить», и причину своего растущего недовольства видит в испортившейся погоде, в том, что «выдался» на редкость неудачный снежный декабрь. Господин из Сан-Франциско даже начинает по утрам ссориться с женой, что тоже говорит о не оправдавшихся надеждах на прекрасное будущее. И парадокс сцены смерти героя на острове Капри в том, что никто не ожидал такой внезапной его смерти. Эта сцена — кульминация рассказа.

Она поражает своим, натурализмом: вот только что герой совершал тщательный туалет к обеденному выходу, только что с комфортом устроился в кресле, взяв газету и сигару, — и вдруг «рванулся вперед», захрипел, почувствовав приближение смерти. Борьба героя со смертью впечатляет, автор даже дважды рисует его глаза, становящиеся проявлением бьющейся живой души, противящейся смерти. И черты лица умершего стали «утончаться, светлеть» у всех на глазах, рисуя его отказ от борьбы и умиротворение. Изменилось и отношение после смерти господина к его семье. Теперь нет предупредительного угождения со стороны служащих и хозяина гостиницы, негде достать гроб, и тело умершего кладут в ящик из-под содовой.

Эта приземляющая деталь опошляет и жизнь, и смерть героя, звучит насмешкой над тем, что как была незаметна его жизнь, так незаметна и смерть, которую всеми силами постарались скрыть от туристов, постояльцев отеля. Человек бессилен перед смертью, но он волен распорядиться своей жизнью так, чтобы всеми силами души ощутить полноту бытия, счастье или страдание. Господин из Сан-Франциско, по убеждению автора, «существовал», но изведать настоящую жизнь — жизнь души, полную тревог и радостей, ему не было-дано. Что можно противопоставить такой обыденности существования, наполненной каждодневной суетой, погоней за материальным благополучием?

Автор рисует эпизод, в котором два абруццких горца, спускаясь в долину, останавливаются поклониться статуе Матери Божьей. «Шли они — и целая страна, радостная, прекрасная, солнечная, простиралась под ними», и они. чувствуют эту сказочную красоту, которую «бессильно выразить человеческое слово». И их «наивные и смиренно-радостные хвалы» солнцу, утру. Богоматери наглядно и ярко показывают, что этим простодушным, необразованным детям гор как раз и доступна подлинная жизнь, данная свыше и воспринимаемая ими с благодарностью. В рассказе много символических деталей, образов, и это не случайно.

Пароход, на котором путешествуют герои, называется «Атлантида» — по имени погибшей цивилизации. Бунин рисует этот корабль как символ буржуазного мира в разрезе: на верхних палубах — «сливки общества», высший свет, здесь же суетится многочисленная обслуживающая челядь, а внизу, в «адской» топке машинного отделения — своего рода «девятый круг» ада, где люди выносят на своих плечах всю тяжесть физического труда. Социальные контрасты палубы и трюма усугубляют впечатление несправедливости и жестокости буржуазной цивилизации, где царит власть денег и право сильного.

В этой модели общества особенно ярко показаны фальшь и лицемерие высшего света, где нет искренних чувств, как нет и подлинной жизни. Нанятая администрацией пара танцоров «играет в любовь», но на самом деле смертельно устала от притворства, от демонстрации несуществующих чувств. И, как в сцене пира во время чумы, никто в танцующей и предающейся развлечениям толпе не знает, что стоит в темном трюме корабля, не предвидит своего, возможно, внезапного и непредсказуемого конца.

Сам корабль движется по замкнутому кругу — из Нового Света в Старый и обратно. Автор говорит об этом чуде технического прогресса, что он создан «гордыней нового человека со старым сердцем», и, показывая его мощное движение, рисует еще один загадочный символический образ — «Дьявола», бесчисленными огненными глазами следящего со скал Гибралтара за его неукротимым ходом. Корабль шествует сквозь вьюгу, ночь, снежные вихри, преодолевая стихию природы, но даже капитан, «похожий на языческого идола», не представляет себе масштаба грозящей им опасности.

Он «успокаивал» себя тем, что ему самому было непонятным: близостью каюты, которая «то и дело наполнялась таинственным гулом, трепетом и сухим треском синих огней» работающего телеграфа, еще одного достижения человеческой мысли. Но ни капитан, ни пассажиры не подозревают о том, что опасность стихии рядом, что их обреченное движение по замкнутому кругу — движение навстречу смерти, что ценность человеческой жизни в этом мире ничтожно мала. Космос — природа, мироздание — не подвластны человеческой воле, тайна человеческого бытия не может быть разгадана человеком.

Люди, достигнув научно-технического прогресса, близоруко и наивно претендуют на господство в этом мире, но, рисуя бренность земного существования человека, Бунин опровергает эти несостоятельные претензии, воспевая величие и красоту живой жизни.