Сочинение размышление: Достоевский наш современник

Выступая на похоронах Некрасова, Достоевский сказал: «Это было раненое сердце, раз на всю жизнь, и не закрывающаяся рана эта и была источником всей его поэзии, всей страстной до мучения любви этого человека ко всему, что страдает от насилия, от жестокости необузданной воли, что гнетет нашу русскую женщину, нашего ребенка в русской семье, нашего простолюдина в горькой, так часто, доле его». Легко заметить, что это же можно сказать не только о Некрасове, но и о самом Достоевском. В центре многих произведений Достоевского — социальные и психологические контрасты капиталистического города. Он сам сознавал себя писателем новой социальной среды. Одержимый «тоской по текущему», он видел, как вместо прежних дворянских семейств с их внешним благообразием, «законченными» формами жизни в пореформенную эпоху появляется «случайное семейство», лишенное уже прочных родовых традиций. Его разлад и разброд перекликаются со всеобщим разладом и разбродом, в котором «пребывает теперь русская жизнь». В произведениях писателя много мрачного, тяжелого.

Один из критиков (Н. Михайловский) статью о Достоевском назвал «Жестокий талант». И все же через все творчество писателя проходит мечта о «золотом веке». Он верил в возможность счастья на земле, а не только в «загробном мире», верил в человека и мучительно искал пути к достижению гармонии и подлинного расцвета человеческой личности.

Автор «Преступления и наказания» стремился, по его словам, к «восстановлению погибшего человека». Поэтому в литературоведении утвердилось представление о Достоевском как о гуманисте, ибо его критика буржуазной действительности, нивелирующей человека, предопределявшей его обезличивание и распад, была критикой с позиций человечности.

Ненавидя собственнический мир, Достоевский был убежден, что Россия не примет капиталистический порядок и сможет указать человечеству иной путь, ведущий к более высокому общественному устройству. Он не мог себе ясно представить, как именно это может произойти, какие реальные движущие силы смогут содействовать осуществлению его мечты, даже надеялся в этом случае на религию.

Но мечта была, и связана она была прежде всего с думами о счастье всего народа: «Я никогда не мог понять мысли,- писал он,- что лишь одна десятая доля людей должна получить высшее развитие, а остальные девять десятых должны лишь послужить к тому материалом и средством, а сами оставаться во мраке. Я не хочу мыслить и жить иначе, как с верой, что все наши девяносто миллионов русских (или там сколько их тогда народится) будут все когда-нибудь образованы, очеловечены и счастливы… Верую даже, что царство мысли и света способно водвориться у нас, в нашей России, еще скорее, может быть, чем где бы то ни было, ибо у нас и теперь никто не захочет стать за идею о необходимости озверения одной части людей для благосостояния другой…

» Достоевскому Был присущ особый тип философского и психологического реализма, который сам писатель назвал фантастическим не потому, что он противостоял реальной действительности, а потому, что был основан на обостренном внимании к наиболее сложным и противоречивым формам бытия и общественного сознания, самым запутанным, «фантастическим» фактам душевной жизни, что отражало общие процессы истории человечества новой эпохи. Поэтому Достоевский, говоря о своих произведениях, отмечал: «…

То, что большинство называет почти фантастическим и исключительным, то для меня иногда составляет самую сущность действительности». Об американском писателе Эдгаре По Достоевский писал: «Он почти всегда берет самую исключительную действительность, ставит своего героя в самое исключительное внешнее или психологическое состояние и с какою силою проницательности, с какою поражающею верностью рассказывает он, о состоянии души этого человека!» Столь точное объяснение художественной манеры вполне можно отнести и к творчеству гениального русского писателя. Достоевский Вошел в историю русской и мировой литературы прежде всего как автор замечательных романов, ставших весьма заметным явлением в истории этого жанра. Его романы отличались проникновением в глубины человеческой души и постижением социальной природы общества.

Для них характерны стремительность развития действия, необычность происшествий. Композиционным центром романов часто выступало какое-либо катастрофическое событие, нередко уголовное преступление. Жанр романа насыщался драматическими элементами, превращающими его в своеобразный «роман-трагедию». В романах Тургенева, Гончарова, Л. Толстого сюжетное время может длиться многими месяцами, даже годами, у Достоевского же оно продолжается зачастую всего несколько дней. Это вполне объясняется его художественными принципами. У Достоевского характеры действующих лиц даны уже сформировавшимися, поэтому писателю и не нужна большая временная дистанция, чтобы показать их постепенную эволюцию.

Поэтика Достоевского строится на другом принципе, который в исследовательской литературе обозначается словом «вдруг» (действительно, часто у него встречающимся). Этот принцип резких сдвигов, нарушения размеренного течения жизни, принцип алогичности пронизывает всю структуру романов Достоевского. И поведение, и психология героев у него чаще всего непредсказуемы. Они часто совершают вдруг что-то неожиданное, невероятное.

Поэтому и самые образы героев обычно далеки от ординарности, потому что они заранее не запрограммированы, не сконструированы писателем на основе четко обозначенной идеи или теории. Как известно, с точки зрения Гончарова, полноценным объектом художественного изображения могут быть только уже устоявшиеся явления жизни, ясно обозначившиеся в жизни типы, конфликты и т. д. У Достоевского, напротив, все внимание уделяется явлениям неустойчивым, смутным, трудным для воспроизведения, потому что они только лишь обозначаются в самой действительности. Сама русская жизнь представлялась ему не всегда ясно определившейся, текущей.

В предисловии к роману «Братья Карамазовы» он писал об Алеше: «Это, пожалуй, и деятель, но деятель неопределенный, не выяснившийся. Впрочем, странно было бы требовать в такое время, как наше, от людей ясности».