Сон Святослава в «Слове о полку Игореве»

Каждого, любящего русскую литературу, интересует вопрос о том, кем написано гениальное «Слово о полку Игореве». Единственным источником, который может дать нам некоторые сведения об авторе «Слова», остается само его творение, его текст. Мы не можем пренебречь малейшей возможностью, верно, прочесть не совсем ясные места текста «Слова», образовавшиеся, из-за неправильно раскрытых его первыми исследователями букв, произвольно в достаточно большом числе случаев расставленных знаков препинания и т. п. Сон великого князя Святослава Всеволодовича, как он изображен в «Слове», это представшая ему (в тревоге за свою власть) картина собственной смерти. Традиционное в литературе определенно «вещим» требует уточнения в том смысле, что это по сон, почто «предсказывающий», «исполненный загадочных образов». Сон Святослава — это четкое описание обрядов князем в древней Руси. Это не «смутный» сон в современном нам значении слова. В своем «Объяснительном переводе» памятника Д. С. Лихачев отметил переносное значение этого слова: «тяжелый… сон», или в другом толковании — «неясный», «неспокойный».

Ряд сопоставлений приводит нас к выводу, что «синее вино» — это спирт (слово «спирт» — заимствование не ранее конца XVII в.), может быть с чем-то смешанный. Вливание спирта — одно из важнейших действий, представлявших собой первичное бальзамирование тела князя. М. М. Герасимов обнаружил на мумифицированных трупах почитаемых людей тех времен («мощи») надрезы на покровных тканях, через которые, по-видимому, и вводился спирт. Использование спирта (водки высокой крепости) для этой же цели на Руси в сочетании с настоями трав подтверждается двояко — упоминанием «хлебного» вина в «Изборнике» 1076 г.5 и советами лечебника, указывающего на следующее употребление водки: «Вино жжено горячее ив человека умершего налияти того же вина и воня зла не исходит от него».

В истории развития каждого национального общества бывают моменты, когда сознание его представителей вдруг сразу, скачкообразно поднимается на новую ступень, приобретая способность для более широких и глубоких обобщений, выводов. В развитии нашего общества одним из таких моментов становится опубликование в 1800 г. «Слова о полку Игореве». Событие это имело огромное значение не только для расширения существовавших тогда горизонтов художественной культуры нашего народа, но и для развития всей нашей науки о литературе.

К концу XVIII в. у наших историков литературы складывается представление, что собственно письменное художественное творчество, «изящная словесность», поэзия как искусство появились в России где-то на рубеже XVII-первой трети XVIII вв. В. Тредиаковский считает первым русским поэтом Симеона Полоцкого. Несмотря на некоторые расхождения в определении времени появления в России первого поэта, наши историки литературы того времени сходились в одном, что по крайней мере до второй половины XVII в. в нашей стране не было письменной изящной словесности, не было поэзии, не было подлинно художественного письменного творчества.

Правда, во второй половине XVIII в. было открыто и стало достоянием науки немало имен древнерусских писателей. В основном это были летописцы, составители хроник, авторы исторических сочинений и житий.

Н. М. Карамзина, одного из первых читателей «Слова», поразили достоинства произведения, созданного в XII в. безымянным русским поэтом. Он увидел, что автором «Слова» был великий поэт. Но еще больше поразило его обращение автора «Слова» к неизвестному дотоле Бояну. Эта «дань уважения» была реальным свидетельством современника о том, что «и до него на Руси были великие певцы», а значит, он читал или слышал их великие творения. Наглядным ручательством тому, что эти творения несомненно были великими, являлись высочайшие художественные достоинства самого «Слова о полку Игореве». И древнерусская литература предстала перед глазами Карамзина в совершенно ином свете, во всем возможном ее художественном богатстве и своеобразии, заставляя его сокрушаться о невосполнимых утратах.

Открытие «Слова о полку Игореве» было открытием древнерусской литературы как поистине великого искусства, о чем и спешил поведать европейскому читателю Карамзин. Три года спустя «Слово» было опубликовано и стало достоянием всего образованного человечества. Уже фактом своего появления «Слово о полку Игореве» перечеркнуло существовавшие в то время представления о нашем национальном литературно-художественном богатстве и его историческом объеме, в основе которого, как полагали паши историки литературы тех лет, лежали исключительно творческие достижения русских писателей XVIII в. Оказалось, что русская письменная литература — одна из древнейших в современной Европе, что ее произведения могут стоять на равных с виднейшими литературными памятниками народов Европы и Азии. Перед взорами наших читателей и писателей открылись широкие исторические дали, которые манили к себе исследователей, вызывая неизвестный до того интерес к нашей национальной литературе, побуждая на поиски новых, веками сокрытых художественных ее сокровищ: может быть не все «погребено в веках»?

В историко-литературном сознании России в это время начинает возникать и формироваться совершенно новое понятие — древнерусская художественная литература. До этого литературное наследие Древней Руси было представлено лишь летописями да переводными книгами религиозного содержания, которые так же, как и народные песни, былины, сказки, нельзя было никак отнести к разряду «изящной словесности». «Слово о полку Игореве» воочию показало всем, что наши предки имели и свою оригинальную, подлинно художественную письменную, а не только Все это приводит к качественным изменениям нашего историко-литературного сознания.

Уже невозможно было утверждать, что русская «изящная словесность», русская поэзия начались где-то в конце XVII-первой трети XVIII в. Истоки ее отодвигались, по крайней мере, к XII в. — времени создания «Слова о полку Игореве». Одновременно вставал вопрос: неужели за пять последующих веков в русской литературе не было создано ничего примечательного, не уступающего в художественном отношении «Слову»? В сознании нашей литературной общественности не укладывалось, что такое действительно могло быть. Но тогда, где же все это богатство? Погибло, или лежит никому неизвестное в библиотеках — частных, государственных, церковных? Делами первостепенной важности становятся поиски памятников художественного наследия «древней» и «средней» литературы нашей и исследование всего многовекового — а не столетнего, как полагали до этого, — исторического пути ее развития.