Создание величественной эпопеи — «Война и мир»

Замысел и его воплощение. Замысел «Войны и мира» восходит к роману «Декабристы», над которым Толстой начал работать в 1856 г. Героем этого произведения должен был стать декабрист, возвращающийся вместе с женой и детьми из ссылки. Постепенно временные границы замысла расширялись.

Писатель почувствовал необходимость углубиться в историю русского общества, рассказать об Отечественной войне 1882 г., участником которой был горой романа. В конечном счете повествование началось с 1805 г. В одном из вариантов предисловия к роману Толстой писал: «…от 1856 года возвратившись к 1805 году, я с этого времени намерен провести уже не одного, а многих моих героинь и героев через исторические события 1805, 1807, 1822, 1825 и 1856 годов».

Таким образом, » Война и мир » мыслилась автором лишь как часть еще более грандиозного произведения, охватывающего несколько важнейших эпох русской жизни. В полном виде этот грандиозный замысел не был осуществлен. Толстому пришлось все же сократить временные границы: авторское повествование начинается в 1805 г. и заканчивается в 1820 г. Но и то, что он создал и что мы сейчас читаем под названием «Война и мир», не имело аналогов в русской литературе XIX в. и стало одним из высших достижений художественного гения писателя.

В многолетней работе над романом Толстой широко пользовался многочисленными историческими материалами, а также и собственным жизненным опытом офицера-артиллериста, участника военных действий на Кавказе и в Крыму. Отражены в «Войне и мире» и семейные предания. Давно уже отмечено, что прототипом княжны Марьи Болконской была мать писателя, урожденная княжна Волконская, а в Наташе Ростовой есть черточки молодой жены писателя — Софьи Андреевны и ее сестры Татьяны. В то же время Наташа в романе была идеалом русской женщины и мыслилась писателем как своего рода пример и поучение всем, в том числе и самой Софье Андреевне.

Толстой называл конкретные прототипы М. Д. Ахросимовой и Василия Денисова — это Н. Д. Офросимова и партизан Денис Давыдов. Однако писатель решительно отвергал мысль о том, что он пишет «мемуары», а не литературное произведение.

Художественный образ у Толстого — сложное творческое обобщение многих жизненных явлений. Разумеется, он использовал те или иные конкретные наблюдения, сведения, предания. Но все это было лишь «первотолчком» к созданию многочисленных персонажей его знаменитой книги, навсегда вошедших в наше сознание вне зависимости от того, использован ли в данном случае какой-либо определенный прототип или нет.

Толстой прежде всего художник, смело использовавший свое право на типизацию, обобщение, творческий вымысел. Так обстоит дело и с исторической частью его романа.

Писатель Проделал огромную работу, собирая материал для своего произведения: книги историков, разнообразные воспоминания, беседы с непосредственными участниками изображаемых событий, архивные материалы и т. д. В статье «Несколько слов по поводу книги «Война и мир» Толстой настойчиво подчеркивал:

«Везде, где в моем романе говорят и действуют исторические лица, я не выдумывал, а пользовался материалами, из которых у меня за все время моей работы образовалась целая библиотека…»

И все же Толстой не мог не учитывать принципиального отличия своей книги от сочинений историков. Во-первых, перед литературой стоят совершенно иные задачи: «…для художника,- писал он,- не может и не должно быть героев, а должны быть люди». Поэтому Толстой совершенно свободно «распоряжается» своими историческими персонажами, показывая их и в сфере государственной, и в сфере частной жизни. Во-вторых, Толстой может и вымышленных героев делать участниками исторических событий .

Толстой писал не историческую монографию, а художественное произведение, следовательно, рисовал Кутузова, Наполеона и других вовсе не такими, какими они были в действительности , а такими, какими он считал необходимым их изобразить в свете своей идейно-эстетической концепции. Это герои не столько исторические, сколько толстовские.

Замысел «Войны и мира» был у Толстого не отходом от острейших проблем своей современности, а стремлением подойти к вопросам, волнующим и демократическую литературу 60-х годов с новой точки зрения: уяснить на материале истории решающую роль народа в решающие моменты национальной жизни.