Старые и новые хозяева вишневого сада

Распалась связь времен… В. Шекспир В одной из книг, посвященных творчеству А. П. Чехова, я прочитала о том, что образ Гамлета помогал ему многое понять в облике его современников. Литературоведы много внимания уделили этому вопросу, я же отмечу то, что поразило меня в пьесе «Вишневый сад», этой «лебединой песне» великого драматурга: подобно принцу датскому, герои Чехова ощущают свою затерянность в мире, горькое одиночество. На мой взгляд, это относится ко всем персонажам пьесы, но прежде всего — к Раневской и Гаеву, прежним хозяевам вишневого сада, оказавшимся «лишними» людьми и в собственном доме, и в жизни.

В чем же причина этого? Мне кажется, что каждый герой пьесы «Вишневый сад» ищет жизненную опору. Для Гаева и Раневской ею является прошлое, которое опорой быть не может. Никогда Любовь Андреевна не поймет своей дочери, но ведь и Аня никогда не осознает по-настоящему драму матери.

Лопахин, который горячо любит Любовь Андреевну, никогда не сможет понять ее пренебрежительного отношения к «практической стороне жизни», но ведь и Раневская не желает пустить его в мир своих чувств: «Милый мой, простите, вы ничего не понимаете». Все это несет в пьесе особый драматизм. «Старая женщина, ничего в настоящем, все в прошлом», — так характеризовал Раневскую Чехов в своем письме Станиславскому. Что же в прошлом?

Молодость, семейная жизнь, цветущий вишневый сад — все это кончилось. Умер муж, имение пришло в упадок, возникла новая мучительная страсть. А затем случилось непоправимое: погиб сын Гриша. Для Раневской чувство утраты соединилось с чувством вины. Она бежит из дома, от воспоминаний, то есть пытается отказаться от прошлого.

Однако нового счастья не получилось. И Раневская делает новый шаг. Она возвращается домой, рвет телеграмму от своего любовника: с Парижем кончено!

Однако это всего лишь еще одно возвращение к прошлому: к своей боли, к тоске, к своему вишневому саду. Но дома, где ее преданно ждали пять «парижских лет», она чужая. Все ее за что-то осуждают: за легкомыслие, за любовь к негодяю, за монету, отданную нищему. В перечне действующих лиц Раневская обозначена одним словом: «помещица».

Но эта помещица никогда не умела управлять своим поместьем, не смогла спасти любимый вишневый сад от гибели. Роль помещицы «отыграна». Но ведь Раневская еще является и матерью.

Однако эта роль также в прошлом: Аня уходит в новую жизнь, где нет места Любови Андреевне, даже серенькая Варя сумела устроиться по-своему. Вернувшись, чтобы остаться навсегда, Раневская лишь завершает свою прошлую жизнь. Все ее надежды на то, что дома она будет счастлива , что будет снят «с плеч… тяжелый камень», напрасны.

Возвращения не состоялось: в России она лишняя. Ни поколение современных «деловых людей», ни романтическая молодежь, вся устремленная в будущее, не могут понять ее. Возвращение в Париж — пусть мнимое, но все же спасение, хотя это возвращение в еще одно прошлое. А в любимом вишневом саду Раневской стучит топор! Гаев является еще одним персонажем, которого можно отнести к категории «лишних людей».

Леонид Андреевич, человек немолодой, большую часть жизни уже проживший, похож на состарившегося мальчика. Но ведь сохранить юную душу мечтают все люди! Почему же Гаев порой раздражает?

Дело в том, что он попросту инфантилен. Не юность с ее романтикой и мятежностью сохранил он, а беспомощность, поверхностность. Звук бильярдных шаров, подобно любимой игрушке, может мгновенно излечить его душу . Кто же является настоящим хозяином жизни в этом мире? В отличие от прежних обладателей вишневого сада, чьи чувства устремлены в прошлое, Лопахин — весь в настоящем. «Хам», — однозначно характеризует его Гаев.

По мнению Пети, у Лопахина «тонкая и нежная душа», а «пальцы, как у артиста». Интересно, что оба правы. И в этой правоте заключен парадокс образа Лопахина. «Мужик мужиком», несмотря на все богатство, которое он заработал потом и кровью, Лопахин непрерывно работает, находится в постоянной деловой горячке.

Прошлое отзывается в нем дурацкими словечками, неуместными шутками, засыпанием над книгой. Но Лопахин искренен и добр. Он заботится о Гаевых, предлагая им проект спасения от разорения. Но именно здесь и завязывается драматический конфликт, который заключается не в классовом антагонизме, а в культуре чувств. Произнося слова «снести», «вырубить», «почистить», Лопахин даже не представляет, в какой эмоциональный шок повергает он своих бывших благодетелей.

Чем активнее Лопахин действует, тем глубже становится пропасть между ним и Раневской, для которой продажа сада означает смерть: «Если уж так нужно продавать, то продавайте и меня с садом». А в Лопахине нарастает чувство какой-то обделенности, непонятости. Вспомним, как ярко проявляются прежние и новые хозяева жизни в третьем действии пьесы. В город, на торги, уехали Лопахин и Гаев.

А в доме веселье! Играет маленький оркестр, но платить музыкантам нечем. Решается судьба героев, а Шарлотта показывает фокусы. Но вот появляется Лопахин, и под горький плач Раневской слышатся его слова: «Я купил!..

Пускай все, как я желаю!.. За все могу заплатить!…». «Хозяин жизни» мгновенно превращается в хама, который кичится своим богатством. Лопахин делал все, чтобы спасти хозяев вишневого сада, но у него не хватило элементарного душевного такта поберечь их достоинство: ведь он так торопился очистить от «прошлого» площадку для «настоящего».

Но торжество Лопахина кратковременно, и вот уже в его монологе слышится иное: «О, скорее бы все это прошло, скорее бы изменилась как-нибудь наша нескладная, несчастливая жизнь». Вот и закончилась жизнь вишневого сада под «звук лопнувшей струны, замирающий и печальный», и началось бессмертие «грустной комедии» великого русского драматурга, волнующей сердца читателей и зрителей вот уже сто лет.