Стихотворение Некрасова «Рыцарь на час»

Еще в 1860 году поэт Некрасов задумал большую автобиографическую поэму «Рыцарь на час» с главным героем Валежниковым. Но в печати появились только два отрывка из нее: первая часть поэмы под названием «На Волге » и стихотворение, которое сейчас известно под названием «Рыцарь на час». По первоначальному плану оно составляло четвертую главу и называлось «Бессонница». Основной смысл стихотворения заключен в самом названии.

Некрасов обвинял себя и своих современников в недостаточной преданности делу борьбы за свободу угнетенного народа и считал, что его современники сказали много слов о бедствиях народа и необходимости его освобождения, но за этими словами мало дела. Поэтому стихотворение как бы заключено в композиционное кольцо из названия и финальных строк текста: «Суждены нам благие порывы, // Но свершить ничего не дано». Стихотворение написано трехсложным размером — анапестом, что придает ему особую напевность, плавность.

В нем можно выделить три смысловые части. В первой из них рисуется картина осенней природы, сельский пейзаж, отдыхающий после уборки урожая. Поэта радуют сильные крылья вспорхнувшего со стога ястребенка, ставшего образом-символом, прозрачная чистая даль. Некрасов предстает перед читателем талантливым лириком, умеющим живописать дорогой ему мир русской деревни.

В природе он ощущает себя сильным и свободным: Мысли свежи, выносливы ноги. Отдаешься невольно во власть Окружающей бодрой природы; Сила юности, мужество, страсть И великое чувство свободы Наполняют ожившую грудь; Жаждой дела душа закипает… Природа и земля вызывают отрадное чувство, а речь поэта изобилует крестьянской лексикой: «деготьком потянуло с дороги», «родина-мать», «скирды», «стога», «кормилица наша».

Яркие эпитеты, олицетворения помогают поэту создать неповторимую картину ночи. В изображении природы в этом стихотворении Некрасов близок к поэтам-романтикам: лунный свет располагает к мечтам, перед ним возникают странные тени, причудливые видения. Вместе с тем, в описании природы Некрасов близок лучшим русским поэтам-философам: Тютчеву, Фету.

Он создает прекрасные звукописные образы: «даЛь гЛубоко прозрачна», «месяц поЛный пЛывет», «в небе цвета гоЛубой, беЛоватый, ЛиЛовый», «земЛя прихотЛиво одета в воЛны беЛого Лунного света». Эта аллитерация звука «л» создает особый образ ласковой природы. Именно поэтому вторая часть стихотворения выступает своеобразной антитезой первой, так как настроение поэта приходит в противоречие с картиной умиротворенной природы. Ему не спится, «над душой воцаряется мгла, ум, бездействуя, вяло тоскует».

Герой думает «невольную», «жестокую» думу, от которой может спасти только свидание с матерью. Поэтому центральный образ второй части стихотворения — это образ матери, чью могилу мысленно посещает благодарный сын. Так образ матери начинает сливаться с природой, становясь, таким образом, частью вселенной .

Мать так же, как и природа, оберегает своих детей. Лирический герой просит защитить его: Я гибну — и ради спасения Я твою призываю любовь! Образ матери расширяется и становится символом опеки и мудрости, почти богом, который может указать человеку его верный путь: От ликующих, праздно болтающих, Обагряющих руки в крови, Уведи меня в стан погибающих За великое дело любви! Третья часть стихотворения отделяется от второй не только графически — многоточием и подзаголовком «Утром, в постели». Между второй и третьей частями — временной промежуток, позволивший лирическому герою осмыслить свои ночные размышления, что ассоциируется с философскими строками пушкинских «Стихов, сочиненных ночью во время бессонницы».

Доминанта настроения третьей части — сожаление, уныние. Лирический субъект понимает, что ночью он пребывал в волшебной власти «возвышающей душу природы». А утром, наяву, он пугается своего бессилия, унылого дня. Финальный аккорд стихотворения звучит голосом вопиющей совести, голосом, который герой глушил в себе во время своей ночной прогулки.

Теперь этот голос, подобно «черному человеку», насмешливо затягивает свою «злую песню». Он упрекает «ничтожное племя» в бездействии, как Лермонтов своих современников в «Думе». Горькой иронией, упреком и сожалением звучат последние строки: Суждены нам благие порывы, Но свершить ничего не дано… Для Некрасова 60-е годы — тяжелое время: закрытие «Современника», политические гонения, смерть и ссылка близких друзей.

Революционерам-народникам «не дано» изменить существующий строй в России, их мечты утопичны. Об этом и страдает поэт.