Свободный стих Серебряного века

Полный состав альбома:

Зинаида Гиппиус «Тема для стихотворения»; Федор Сологуб «Я должен быть старым…»; Михаил Кузмин «В старые годы»; Александр Блок «Когда вы стоите на моем пути…»; Василий Каменский «Жить чудесно»; Максимилиан Волошин «Отроком строгим бродил я…»; Елена Гуро «А теплыми словами потому…»; Анна Ахматова «Думали: нищие мы, нету у нас ничего…»; Марина Цветаева «На завитки ресниц…»; Сергей Есенин «Сельский часослов»; Николай Гумилев «Мои читатели»; Велимир Хлебников «Отказ».

Зинаида Гиппиус Тема для стихотворения

У меня длинное, длинное черное платье, я сижу низко, лицом к камину. В камине, в одном углу, черные дрова, меж ними чуть бродит вялое пламя. Позади, за окном, сумерки, весенние, снежные, розово-синие.

С края небес подымается большая луна, ее первый взор холодит мои волосы. Звонит колокол, тонкий, бедный, редкий. Спор идет неслышно в моем сердце: Спорит тишина — с сомненьями, Любовь — с равнодушием.

Василий Каменский Жить чудесно Op. 1

Жить чудесно! Подумай: Утром рано с песнями Тебя разбудят птицы — О, не жалей недовиденного сна — И вытащат взглянуть На розовое солнечное Утро. Радуйся! Оно для тебя! Свежими глазами Взгляни на луг, взгляни!

Огни! Блестят огни! Как радужно! легко. Туманом розовым Вздохни.

Еще вздохни, Взгляни на кроткие слезинки Детей — цветов. Ты — эти слезы назови: Росинки-радостинки! И улыбнись им ясным Утренним приветом. Радуйся! они для тебя. Жить чудесно!

Подумай: В жаркий полдень Тебя позовут гостить Лесные тени. На добрые, протянутые Чернолапы садись и обними Шершавый ствол, как мать. Пить захочешь — Тут журчеек чурлит — Ты только наклонись. Радуйся! Он для тебя.

Жить чудесно! Подумай: Вечерняя тихая ласка, Как любимая сказка, Усадит тебя на крутой бережок. Посмотри, как дружок За дружочком отразились Грусточки в воде.

И кивают. Кому? Может быть, бороде, Что трясется в зеленой воде.

Тихо-грустно. Только шепчут Нежные тайны свои Шелесточки-листочки. Жить чудесно!

Подумай: Теплая ночь развернет Пред тобой сине-темную глубь И зажжет в этой глуби Семицветные звезды. Ты долго смотри на них. Долго смотри. Они поднимут к себе, Как подружку звезду, — Твою вольную душу.

Они принесут тебе Желанный сон — о возлюбленной. И споют звездным хором: Радуйся! Жизнь для тебя. 1909

Елена Гуро

А теплыми словами потому касаюсь жизни, что как же иначе касаться раненого? Мне кажется, всем существам так холодно, так холодно. Видите ли, у меня нет детей, — вот, может, почему я так нестерпимо люблю все живое.

Мне иногда кажется, что я мать всему. 1913

Максимилиан Волошин

Отроком строгим бродил я По терпким долинам Киммерии печальной, И дух мой незрячий Томился Тоскою древней земли. В сумерках, в складках Глубоких заливов, Ждал я призыва и знака, И раз пред рассветом, Встречая восход Ориона, Я понял Ужас ослепшей планеты, Сыновность свою и сиротство… Бесконечная жалость и нежность Переполняют меня. Я безысходно люблю Человеческое тело. Я знаю Пламя, Тоскующее в разделенности тел.

Я люблю держать в руках Сухие горячие пальцы И читать судьбу человека По линиям вещих ладоней. Но мне не дано радости Замкнуться в любви к одному: Я покидаю всех и никого не забываю. Я никогда не нарушил того, что растет, Не сорвал ни розу Нераспустившегося цветка: Я снимаю созревшие плоды, Облегчая отягощенные ветви.

И если я причинял боль, То потому только, Что жалостлив был в те мгновенья, Когда надо быть жестоким, Что не хотел заиграть до смерти тех, Кто, прося о пощаде, Всем сердцем молили О гибели… 1911

Марина Цветаева

На завитки ресниц Невинных и наглых, На золотой загар И на крупный рот, — На весь этот страстный, Мальчишеский, краткий век Загляделся один человек Ночью, в трамвае. Ночь — черна, И глаза ребенка — черны, Но глаза человека — черней. — Ах! — схватить его, крикнуть: — Идем! Ты мой! Кровь — моя течет в твоих темных жилах.

Целовать ты будешь и петь Как никто на свете! Насмерть Женщины залюбят тебя! И шептать над ним, унося его на руках по большому лесу, По большому свету, Все шептать над ним это странное слово: — Сын! 29 августа 1916

Николай Гумилев Мои читатели

Старый бродяга в Аддис-Абебе, Покоривший многие племена, Прислал ко мне черного копьеносца С приветом, составленным из моих стихов. Лейтенант, водивший канонерки Под огнем неприятельских батарей, Целую ночь над южным морем Читал мне на память мои стихи. Человек, среди толпы народа Застреливший императорского посла, Подошел пожать мне руку, Поблагодарить за мои стихи. Много их, сильных, злых и веселых, Убивавших слонов и людей, Умиравших от жажды в пустыне, Замерзавших на кромке вечного льда, Верных нашей планете, Сильной, веселой и злой, Возят мои книги в седельной сумке, Читают их в пальмовой роще, Забывают на тонущем корабле. Я не оскорбляю их неврастенией, Не унижаю душевной теплотой, Не надоедаю многозначительными намеками На содержимое выеденного яйца, Но когда вокруг свищут пули, Когда волны ломают борта, Я учу их, как не бояться, Не бояться и делать что надо.

И когда женщина с прекрасным лицом, Единственно дорогим во вселенной, Скажет: «Я не люблю вас», — Я учу их, как улыбнуться, И уйти и не возвращаться больше. А когда придет их последний час, Ровный, красный туман застелет взоры, Я научу их сразу припомнить Всю жестокую, милую жизнь, Всю родную, странную землю И, представ перед ликом Бога С простыми и мудрыми словами, Ждать спокойно Его суда. 1921

Велимир Хлебников Отказ

Мне гораздо приятнее Смотреть на звезды, Чем подписывать Смертный приговор. Мне гораздо приятнее Слушать голоса цветов, Шепчущих: «Это он!» — Склоняя головку, Когда я прохожу по саду, Чем видеть темные ружья Стражи, убивающей Тех, кто хочет Меня убить. Вот почему я никогда, Нет, никогда не буду ПРАВИТЕЛЕМ! Январь 1922