Тема поэта и поэзии в творчестве А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова

А. С. Пушкин и М. Ю. Лермонтов внесли значительный вклад в отечественную литературу, положили начало развитию новых традиций в русской словесности. Пушкин и Лермонтов — почти современники. Но формирование пушкинской поэзии происходило в момент подъема общественного самосознания после победы в войне 1812 года. Лермонтов же начал писать после разгрома декабристов, в 30-е годы. «Ничто не может с большей наглядностью свидетельствовать о перемене, происшедшей в умах с 1825 года, чем сравнение Пушкина с Лермонтовым», — писал А. И. Герцен.

Поэтому у двух великих поэтов, живших в разные исторические эпохи, были свои особенности в постановке жизненных вопросов, в том числе и проблемы назначения поэта и поэзии. В своих ранних стихотворениях, написанных до декабристского восстания , Пушкин видит назначение поэта как вдохновителя идей «вольности святой», прославляющего «свободу мыслей», чувств и творчества: Хочу воспеть Свободу миру, На тронах поразить порок. Но после поражения восстания декабристов Пушкин почувствовал себя одиноким и вместе с тем лично ответственным за судьбу народа и Родины. Он переосмысляет свои воззрения на то, какими особыми свойствами должен обладать поэт, чтобы достойно выполнять свое назначение.

В стихотворении «Пророк» показано, как посланник Бога преобразует человека, всю его природу, чтобы сделать из него истинного поэта, пророка: И он мне грудь рассек мечом, И сердце трепетное вынул, И угль, пылающий огнем, Во грудь отверстую водвинул. Но этого недостаточно: только пройдя через мучения и страдания, обретя цель, к которой призывает «Бога глас», человек становится поэтом-пророком и может нести людям свое вещее слово: Восстань, пророк, и виждь, и внемли, Исполнись волею моей, И, обходя моря и земли, Глаголом жги сердца людей. По убеждению Пушкина, душу поэта пробуждает глас Бога, который наполняет ее вдохновением, высокими и благородными чувствами. Только тогда поэт становится несравненно выше обычных людей, он ищет уединения, общения с природой.

Об этом Пушкин говорит в стихотворении «Поэт»: Но лишь божественный глагол До слуха чуткого коснется, Душа поэта встрепенется, Как пробудившийся орел. Тоскует он в забавах мира, Людской чуждается молвы, К ногам народного кумира Не клонит гордой головы… Стихотворения молодого Пушкина пользовались успехом у читателей. Но после восстания 1825 года отношение к творчеству поэта изменилось.

Массовому читателю, запуганному жестокой реакцией, пушкинская поэзия стала чуждой и непонятной. Критики ругали каждое новое произведение великого поэта. Пушкин это глубоко переживал.

В стихотворении «Эхо» он сравнивает поэта с эхом, которое чутко откликается на все окружающие звуки жизни, но на его голос никто и ничто не отзывается: Ты внемлешь грохоту громов, И гласу бури и волов, И крику сельских пастухов — И шлешь ответ; Тебе же нет отзыва… Таков И ты, поэт! Обида на читателя, чувство непонятости звучит и в стихотворении «Ответ анониму». Поэта огорчает, что «толпа» видит в нем лишь шута, развлекающего ее: Холодная толпа взирает на поэта, Как на заезжего фигляра…

Но тем не менее Пушкин не призывал поэта порвать с читателем, жить в одиночестве. По убеждению Пушкина, поэт не должен поддаваться соблазну восторженных похвал, изменять своим убеждениям, своему высокому предназначению. Об этом он писал в стихотворении «Поэту»: Поэт! не дорожи любовию народной. Восторженных похвал пройдет минутный шум; Услышишь суд глупца и смех толпы холодной: Но ты останься тверд, спокоен и угрюм.

Пушкин говорит, что поэт должен идти «дорогою свободной», бескорыстно трудиться, «усовершенствуя плоды любимых дум», относиться к своему творчеству самым строгим образом, обнародовать такие произведения, которыми он сам остался бы доволен. И тогда его творчество будет благородным подвигом во имя человечества. Пушкин в стихотворении «Поэт и толпа» спорит с реакционными обывателями, критикой, называя их «чернью». Пушкин обрушивается с упреками на «толпу», которая понимает «пользу» только как материальную выгоду, не умеет ценить красоту: Молчи, бессмысленный народ, Поденщик, раб нужды, забот!

Несносен мне твой ропот дерзкий, Ты червь земли, не сын небес; Тебе бы пользы все — на вес Кумир ты ценишь Бельведерский, Ты пользы, пользы в нем не зришь. Но мрамор сей ведь Бог!.. Пушкин считает, что поэт должен стоять выше такой толпы, что он рожден «для вдохновенья, для звуков сладких и молитв», а «не для житейского волненья, не для корысти, не для битв». В стихотворении «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…», написанном незадолго до трагической гибели, Пушкин подводит итог своей поэтической деятельности.

Он видит свою заслугу перед Россией в том, что его поэзия пробуждала и воспитывала в людях «добрые чувства», что она всегда была связана с идеалами свободы: И долго буду тем любезен я народу, Что чувства добрые я лирой пробуждал, Что в мой жестокий век восславил я свободу И милость к падшим призывал. Великое дело гениального Пушкина продолжал Лермонтов, его достойный преемник. «Пистолетный выстрел, убивший Пушкина, пробудил душу Лермонтова», — писал А. И. Герцен. В один день стихотворение «Смерть Поэта» сделало Лермонтова знаменитым. Разнообразные чувства, отраженные в этом произведении, волновали душу Лермонтова: любовь к Пушкину, восхищение его гениальным даром, глубокая скорбь о его гибели и ненависть к подлым убийцам.

Пушкин — это гений , свободолюбивый, смелый и независимый поэт с «гордой головой», с «сердцем вольным и пламенными страстями». А погубили его «жадною толпой стоящие у трона надменные потомки известной подлостью прославленных отцов», которые направляли пистолет Дантеса: Не вы ль сперва так злобно гнали Его свободный, смелый дар И для потехи раздували Чуть затаившийся пожар? Это они таятся «под сенью закона», перед ними «суд и правда — все молчи».

Но Лермонтов грозит им суровым судом небес и потомков: «Есть грозный судия: он ждет…». В стихотворении «Поэт» Лермонтов ратует за возрождение лучших традиций русской поэзии. Он сравнивает поэзию с кинжалом. Когда-то грозное боевое оружие, верно служившее своему господину на поле битвы, кинжал теперь превратился в золотую игрушку, бесславную и безвредную. С такой судьбой сопоставляет Лермонтов и судьбу поэта в современном ему обществе: В наш век изнеженный не так ли ты, поэт, Свое утратил назначенье, На злато променяв ту власть, которой свет Внимал в немом благоговенье?

Лермонтов вспоминает прошлое, времена Рылеева и раннего Пушкина, когда поэт был великой силой, которая звала и вдохновляла, указывала цели борьбы: Твой стих, как божий дух, носился над толпой И, отзыв мыслей благородных, Звучал, как колокол на башне вечевой Во дни торжеств и бед народных. Такого поэта не видит Лермонтов среди своих современников. Новые поэты разобщены с народом, замкнуты в своих личных переживаниях; они пишут исполненные внешней красивости, бессодержательные стихи. В конце стихотворения Лермонтов призывает современников возродить традиции гражданской поэзии, возвращаясь к пушкинскому образу: Проснешься ль ты опять, осмеянный пророк»!

Иль никогда на голос мщенья Из золотых ножон не вырвешь свой клинок, Покрытый ржавчиной презренья? Лермонтов пишет стихотворение «Памяти А. И. Одоевского», узнав о его гибели на Кавказе. Самое ценное для Лермонтова в друге — вера в людей и в будущее. Его судьба как поэта и гражданина трагична: Из детских рано вырвался одежд И сердце бросил в море жизни шумной, И свет не пощадил — и Бог не спас!

И все же Одоевский до конца остался настоящим человеком, поэтом, гражданином: Он сохранил и блеск лазурных глаз, И звонкий детский смех, и речь живую, И веру гордую в людей и жизнь иную. Как и Пушкин, Лермонтов обращается в своем стихотворении «Не верь себе» к теме «поэт и толпа», но с далеко не традиционным подходом. Лермонтов сочувствует «молодому мечтателю», ценит его способность открывать в своей душе «родник простых и сладких звуков». Поэт не склонен презрительно отталкиваться от «толпы», которая предстает здесь не только как безликая масса, но и в скрытых драмах, трагедиях отдельных людей: А между тем из них едва ли есть один, Тяжелой пыткой не измятый, До преждевременных добравшийся морщин Без преступленья иль утраты!.. «Пророк» завершает тему «поэт и общество». Лермонтовский поэт, наделенный «всевиденьем пророка», начинает с того, чем пушкинский заканчивает: он идет к людям, но обречен на одиночество.

Провозглашать я стал любви И правды чистые ученья: В меня все ближние мои Бросали бешено каменья. Поэт-гражданин вызывает ненависть к себе. Люди относятся к его проповеди любви и правды с озлоблением, они глухи к подлинной поэзии. Это была драма и Грибоедова, и Пушкина, и Лермонтова.

Пушкин и Лермонтов при всех имеющихся между ними различиями решали вопрос о назначении поэта и его поэзии, исходя из взглядов на поэта как на гражданина, борца за общественное благо, выразителя высоких идеалов и «добрых чувств».