Тема природы в поэзии вагантов

Современный человек иногда забывает о роли и значении природы в своей жизни. А как относились к природе раньше? Объектом для исследования мы избрали поэзию вагантов. Определение эстетичного значения поэзии вагантов не всегда было однозначным, например, медиевист Ланглуа считал, что поэзия как литературная памятка не имеет особой ценности: она «как правило, серая, однообразная, с нечеткими границами». Вместе с тем он писал в конце XIX века, что существует необходимость упорядочения нового сборника поэзии вагантов. «Следовало бы упорядочить новый сборник с текстами… о них знают в Европе лишь сотни эрудитов. В этот сборник следует вместить стихи против Рима и священников, богатых искателей утех и наслаждений, лицемеров и фарисеев. Однако туда следует прибавить и стихи менее отравляющие, безобидные и веселые, но, бесспорно, интересные для изучения психологии XII-XIII ст.».

Интересные исследования, проведенные историком О. Добиаш-Рождественской, а с временем литературоведами М. Гаспаровим, И. Качуровским и др., утвердили суждение о поэзии вагантов как оригинальное и своеобразное явление средневековой культуры.
Своеобразным условным ответом можно считать издание: «Поэзия вагантов» в переводах Мирона Борецкого и Андрея Содоморы. В нем помещено свыше 80 произведений, которые представлено латынью и в украинском переводе и большей частью опубликовано впервые. Согласно традиции издания поэзий вагантов, начиная из первой публикации Шмеллера (1847), произведения сгруппированы тематически, в частности в указанном украинском издании за шестью темами: «Жизнь и обычае вагантов», «Радость жизни и питье», «Радость и мучения любви», «Природа и любовь», «Жизнь и мир» и «Жизнь и клир». Мы концентрируем свое внимание на изучении образов природы в поэзиях вагантов, поскольку в большинстве работ этот аспект тематики специально не исследовался. Вместе с тем жизнь странствующих поэтов была тесно связано с природой.

Изображение природы в средневековой литературе, как указано в профессиональных изданиях, подчиненное канону, традиции риторического изображения, которое наблюдается еще в эпоху античности. В средневековых поэмах и рыцарских романах использовались формальные клише (лес, сад, «вечная весна»), вследствие чего художественный ландшафт возникал в целому ирреальным, сказочным, хотя отдельные детали могли быть целиком натуралистическими. «Топографическая информация, указания на местность даются средневековыми художниками лишь частично, это необходимо для ориентации персонажей на месте действия». Вместе с тем в поэзии, в частности провансальских трубадуров, расположение духа лирического героя связывало с залогом окружающего мира, пейзаж использовался как символ духовной жизни лица и сам интерес к природе был свидетельством внимания к внутренним переживаниям и чувствам человека.

Однако «природа для средневекового мировоззрения не могла быть конечной целью любование человека, так как воспринималась как символ невидимого и наиболее доподлинного мира». Проследим, какое значение имело изображение природы в поэзиях вагантов. Образ жизни вагантов фактически предопределял нетерпеливое ожидание светлых весенних дней, ведь вслед за ними приходило тепло, возможность оставить убогие комнаты. Очень выразительный образ средневекового студента создал Джефри Чосер (прибл. 1340 — 1400) в своих «Кентерберийских рассказах»:

Прервал над логикой усердный труд,
Студент оксфордский с нами рядом плелся.
Едва ль беднее нищий бы нашелся:
Не конь под им, а щипаная галка,
И самого студента было жалко —
Такой вон был обтрепанный, убогий,
Худой, измученный плохой дорогой.

У студента нет ни прихода, ни службы, которые бы обеспечили ему хотя какие-то средства на проживание. Нищая жизнь для него есть обычным, как и то, что деньги на обучение нужно выпрашивать в знакомых:

Выносит
Нужду и голод приучился стойко.
Полено клал вон в изголовье койки.
Ему милее двадцать книг иметь,
Чем платье дорогое, лютню, снедь…

Джефри Чосер характеризует, как студент высказывается — у него стиль лаконичный, быстрый, искренний, правдивый, тем не менее такой скучный, что слушатели могут заснуть, поэтому предоставляется совет от них оживить рассказ:

Веселый подымите нам трезвон.
Метафоры, фигуры и украсься
Поберегите вы пока в запасет,
Чтобы в высоком стиле королям
Хвалу воспеть или восславить нежных дам.
Для нас попроще надо речь держат,
Чтоб все могли рассказ понятий.

Возвращаясь к образам природы в поэзиях вагантов, укажу, что на основе приведенных примеров можно заметить: эти образа вообще лишены конкретики, они остаются в пределах традиции риторического изображения. Вместе с тем они тесно связаны с миром внутренних переживаний и чувств человека: «Время ужасных холодов зимних, время поступает лета и любви». Преимущественно контекст — приподнятый, оптимистичный, довольно часто игривый, тем не менее случается и контрастное изображение картины природы и душевного залога персонажа.

Исследователи утверждают, что функция «весенних песен» вагантов похожая с «Книгой Песни Песен», где «описание весны должно пробудить любовь не только к природе, а и к человеку, любимому» . Уже упоминавшийся стих «Весенние вздохи девушки» завершается обращением девушки к любимому:

Взгляни на зелень, цветы…
Спеши меня исцелить.

Итак, гармоническое объединение мира природы и переживаний персонажей, непосредственность высказанных чувств и желаний и вместе с тем легкий, игривый, изредка сниженный стиль — доминанты поэзий вагантов о природе.