Традиции русской классической литературы в повести А. Платонова «Котлован»

Одно слово правды весь мир перетянет.

Народная пословица

Создавая совершенно «неклассическую» картину утопического мира в повести «Котлован», Платонов ориентировался на классические темы и мотивы, которые помогли ему еще ярче изобразить абсурдную реальность.

Главный герой повести Вощев — это человек, умеющий думать и критически оценивать то, что происходит с ним и вокруг него. Его глазами мы наблюдаем за событиями, в центре которых — рытье котлована для будущего «Дома счастья» пролетариев, видим, как изменяется сознание людей под влиянием жесткой корректуры сурового времени. И понимаем, что новая реальность не только во многом нелепа, но и очень страшна, трагична.

Способность размышлять причиняет Вощеву определенные неудобства: в начале повести он предстает перед нами человеком, сокращенным «вследствие роста слабосильности в нем и задумчивости среди общего темпа труда». Но Вощева продолжают волновать вечные философские вопросы о месте человека, об устройстве мира, о счастье, которые не давали покоя многим его предшественникам из классической литературы. «По вечерам Вощев лежал с открытыми глазами и тосковал о будущем, когда все станем общеизвестным и помещенным в скупое чувство счастья».

Поиски ответов на вопросы, поиски правды толкают Вощева на странствия. Так в повести появляется распространенный в русской литературе мотив дороги как пути исканий, беспокойства человека, попытки достигнуть истины. Безвестная дорога привела главного героя повести, сокращенного с завода и потому очутившегося «в пространстве», к котловану общепролетарского дома. В этом мне видится какая-то высшая предопределенность, пото му что от активной воли человека здесь ничего не зависело — его вела дорога. Когда Вощев, находясь в пути и потеряв ориентиры, спросил у шоссейного надзирателя, далеко ли до какого-нибудь города, он получил достаточно философский ответ: «Близко… если не будешь стоять, то дорога доведет».

Да, дорогу осилит только идущий, и лишь ищущий сможет получить ответы на беспокоящие его вопросы. Поэтому мне кажется правильным трактовать образ пути во многих литературных произведениях не столько как линию, соединяющую две или больше ключевых точек, сколько как процесс движения, искания, неуспокоенности.

Тема дома тоже является сквозной в традиционной русской и зарубежной литературе. Под домом мы обычно понимаем воплощение уюта, мира, гармонии, родовой очаг. Это и внутренний мир человека, оторвавшегося от корней или пустившегося в путешествие. В «Котловане» Платонова все переиначено. Общепролетарский Дом будущего счастья — это грандиозный мираж, который никогда не будет реализован.

Непонимающие, часто — отчаявшиеся люди, живущие в настоящем: в нищете, голоде, холоде, использующие гробы как место для спанья и игр детей — никогда не смогут построить счастливое будущее. Поэтому рытье котлована бесконечно. Эта гигантская яма превращается в братскую могилу для строителей дома, в том числе — и в детскую могилу, а значит — могилу надежд.

«Вощев стоял в недоумении над этим утихшим ребенком, он уже не знал, где же теперь будет коммунизм на свете, если его нет сначала в детском чувстве и в убежденном впечатлении? Зачем ему теперь нужен смысл жизни и истина всемирного происхождения, если нет маленького, верного человека, в котором истина стала бы радостью и движением?»

Таким образом, мы видим, что, используя темы и мотивы русской классической литературы, Платонов смог полнее отобразить в повести свои мысли и донести до читателя глубокий замысел произведения.