Трудничество и странничество как две формы праведной жизни в произведениях Н. А. Некрасова

Олицетворением нравственного идеала в народе всегда считались святые угодники, носители Божией правды. Обращается к христианскому опыту святых подвижников и Некрасов. Стяжание святости может совершаться, во-первых, через иноческое служение, а во-вторых, через праведный образ жизни и служение людям в миру. Некрасова интересует именно второй путь, поэтому все его «подвижники» причастны к миру.

Сокровенная мысль всех его произведений — о невозможности личного, индивидуального спасения, о нравственной ответственности каждого человека за происходящее в мире, где каждый за всех и перед всеми виноват. Некрасовский «народный заступник» — это «подвижник» , который не бежит от мира, а идет в мир.

Подвижничество же простого русского мужика заключается в тяжелом физическом труде. Народ высоко ценил аскетическое монастырское служение, но рядом с ним, в жизни мирян, он утверждал служение другое — трудничество. Труд оценивается традиционной крестьянской этикой как необходимое, возвеличивающее, праведное дело. Народный мир у Некрасова можно условно разделить на тружеников и странников-богомольцев, идущих по Руси.

Каждый выполняет свою миссию, но изначальная мотивация едина — физическое страдание на земле во имя светлой будущей жизни на небе.

Нельзя не согласиться с Ю. В. Лебедевым, который утверждает, что с этой точки зрения до сих пор не понята и не осмыслена особая роль темы труда в поэзии Некрасова вообще и в «Железной дороге» в частности. Песня мертвецов — строителей железной дороги — обычно воспринимается лишь как обличение.

Разумеется, эта тема есть, но содержание ею никак не исчерпывается. На тяжелые и бесчеловечные условия мертвецы указывают не для того, чтобы посетовать на тяготы, перенесенные ими. Скорее наоборот: эти тяготы как бы усиливают сознание высшей праведности предпринятого ими трудового подвижничества, ибо трудились они на пользу общую и не материальные блага вдохновляли их, а надежда на богоугодность великого дела. Как православные люди, они убеждены, что «Бог труды любит».

Поэтому в лунную ночь они любуются делом своих рук и радуются, что во имя Божие претерпели великие муки и страдания.

Очень интересно трактует «Железную дорогу» В. А. Сапогов. Он выявляет в основе этого стихотворения миф о «строительной жертве», связанный с обрядом основания. Жертва трактуется в нем как выкуп за место, именно ею обеспечивается жизнеспособность заложенного дома, храма, города и тому подобного.

Железная дорога — сооружение, построенное на мертвецах . По мифу, строители, принесенные в жертву, обладают особым статусом посредников между миром земным и потусторонним. Они являются Ване в видении, чтобы рассказать о строительстве дороги. «Мирные Дети труда», претерпевшие все, они становятся «божьими ратниками», то есть жертвой принятой. Финальная сцена, по мысли В. А. Сапогова, «связана с темой жертвенного пиршественного возлияния с положенными в этом случае всепрощением , единством , травестийными заменами и, наконец, всеобщим ликованием».

Мифологему «строительной жертвы» исследователь выделяет также в других произведениях Некрасова: программном стихотворении «Поэт и гражданин» , стихотворениях-некрологах , декабристских поэмах.

В народном представлении умереть в праведном труде — значит «умереть со славой». В цикле «О погоде» типографский рассыльный Минай, обращаясь к поэту, говорит: «Умереть бы привел Бог со славою, // Отдохнуть отдохнем, потрудясь…» Трудничество — характерная примета всех народных героев Некрасова. В основе стихотворения «Дума» — житейский сюжет: мужик хочет наняться в работники. Его интересует плата за труд, материальная сторона, но это не становится для него главным, определяющим. У него «поработать руки чешутся», батрака притягивает и манит труд сам по себе, причем труд тяжелый, напоминающий богатырский.

Да и сам мужик видит себя не иначе как богатырем: пашет пески сыпучие, рубит леса дремучие. Тема трудового богатырства, развивающая мотив былин о Микуле Селяниновиче и Святогоре, становится одной из ведущих в творчестве Некрасова. Богатырю уподобляется Прокл в поэме «Мороз, Красный нос» . Эту же тему подхватывает в «Кому на Руси жить хорошо» Савелий, который, обращаясь к Матрене Тимофеевне, говорит: «Ты думаешь, Матренушка, // Мужик — не богатырь? // И жизнь его не ратная, // И смерть ему не писана // В бою — а богатырь!»

Крестьянский труд мало что дает в материальном отношении: в лучшем случае он дарует мужику ровно столько, сколько нужно для скромного достатка и поддержания жизни. Сама природа приглушает в русском человеке материальные стимулы труда, но зато сполна мобилизует другие, духовные его мотивы. Эта мысль отчетливо звучит в поэме «Крестьянские дети»:

Любите свой хлеб трудовой — И пусть обаянье поэзии детства Проводит вас в недра землицы родной!..

Любовь к «скудному полю» требует прежде всего духовного, детски-бескорыстного к нему отношения. Она не подвластна земным, материальным мотивам, она выше конечного и преходящего . Без этой любви крестьянский труд теряет свою красоту и поэтичность.

В стихотворении «Влас» Некрасов создает образ русского странника, собирающего пожертвования на строительство церкви. Очень важным является то, что этот человек раньше был «великим грешником» — так возникает тема греха. Каноническая церковь признает грехом нарушение заповедей Христа: «Если же хочешь войти в жизнь Вечную, соблюди заповеди.

Говорит Ему: «Какие?» А Иисус же сказал: не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй; почитай отца и мать; и: люби ближнего твоего как самого себя». Юноша говорит Ему: все это сохранил я от юности моей; чего еще недостает мне? Иисус сказал ему: если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах…» (Мф.

19, 17-21).

Интересно осмысление греха в духовных стихах, являющихся результатом освоения христианства народом . В духовных стихах принципы благочестия более конкретны:

Как я, Господи, восскорбил своею душею От смертного часу до Христова воскресения, Такожды и вы попоститеся Верою и любовию, кротостями и смирением, Своими благими делами.

Только всем поможеть посты и молитвы, милостыня наша, Кто нищему даваить да родителей своих поминаеть. Нас Господь помяне за престолом Своим, За архангельскым гласым да за райской пишшай. Кто мертвых проводить до Божьей до церкви С кануном, с свячою, Богу помолится — На веки спасется, на многая лета!

В стихотворении критерии греховности приобретают социальный характер. Влас преступил законы того общества, в котором он жил. Все его действия направлены не просто против конкретного человека, а против всего мира.

Неслучайно Некрасов использует собирательное слово «соседство» ; собирательными являются образы «родного», «убогого», «пахаря», «нищего».

Одной из важнейших мыслей стихотворения можно назвать следующую: искреннее раскаяние способно искупить любой грех .

Народные пословицы: «Большой грех прощается скорее малого, потому что человек покается» ; «Ни греха, ни спасения»; «Умей грешить, умей и каяться»; «Ни праведный без порока, ни грешный без покаяния»).

Влас грешен, но готов отмолить свой грех, пострадать. Он отправился собирать деньги на строительство храма. Примечательно, что он роздал, а не продал свое имущество — так герой отрекается от своей прошлой неправедной жизни, от нечестно заработанного богатства. Ведь Божий храм не может быть построен на ворованные деньги.

Но важно еще и то, что Влас приобщает к его созданию других людей со всей «Руси крещеной» — весь мир.

Таким образом, «великий грешник» как бы возвращается в мир, законы которого он когда-то презрел. Меняется его нравственный облик. Влас превратился в последнего еще при жизни, чтобы стать первым после смерти.

Он нищий, питается подаянием, но его путь — путь праведника.

Подобный образ возникает у Некрасова также в стихотворении «Размышления у парадного подъезда». Здесь у странников другая цель: они, видимо, пришли с просьбой от общины в город. Но по сути миссия и у них, и у Власа одна и та же — послужить миру; принять на себя страдание, избавив от него других людей.

Отношение русского народа к страннику почтительное, граничащее с преклонением перед его трудом. Он и воспринимается не как обыкновенный, а как «Божий человек», обидеть которого — грех. Поэтому «владелец роскошных палат» виноват не только перед этими конкретными мужиками, но перед всей «Русью крещеной .

И совершает он не какое-то должностное преступление, а преступление против совести, против Бога .

Образы странников в «Размышлениях у парадного подъезда» — это религиозные образы, синонимы высокого нравственного подвижничества. Поэтому они «помолились на церковь», поэтому у них и «крест на шее» — как бы символ мученического креста, который русский мужик в этой жизни нес . Как замечает М. Нольман, далее поэтическое повествование о мужиках продолжается в таком же и даже еще более высоком, почти библейском, стиле. Убогие крестьянские сумки и котомки названы «кошли», скромное задабривание швейцара — «скудная лепта».

Наконец, самих мужиков поэт называет «пилигримы», то есть религиозные путешественники, взявшие обет на служение… Определение «пилигримы» находит продолжение, разворачивается, когда в стихотворении появляется образ «палящего солнца» :

И пошли они, солнцем палимы, Повторяя: «Суди его Бог!»

То, что они уходят с «непокрытыми головами», оказывается последним штрихом к образу крестьян, высокому и трагическому образу подвижников и страдальцев.