Тургеневский рассказчик в цикле «Записки охотника»

Тургеневский рассказчик — помещик, в «Записках…» нередко упоминается его дворянская родословная. Но в духовном облике, в строе мыслей и чувств повествователя важно совсем другое. Он — охотник, причем у него особая охотничья страсть, глубоко национальная, уходящая корнями в демократические стихии жизни; «Вообще охота свойственна русскому человеку,- считал Тургенев, — дайте мужику ружье, хоть веревками связанное, да горсточку пороху, и пойдет он бродить, в одних лаптишках, по болотам да по лесам, с утра до вечера» .

На этой общей для барина и мужика основе и завязывается в книге Тургенева особый характер человеческих взаимоотношений. Нельзя не заметить, что люди, с которыми встречается в своих охотничьих странствиях рассказчик, щедро с ним откровенны. Они доверчиво сообщают ему свои тайны, обнажают перед ним интимные уголки своих душ.

Русский охотник — ведь это странник, бродяга, отрешившийся от тех ложных ценностей жизни, которые в мире социального неравенства разобщают людей: «А что,- спросил он меня в другой раз,- у тебя своя вотчина есть?» — «Есть».- «Далеко отсюда?» — «Верст сто». — «Что же ты, батюшка, живешь в своей вотчине?»- «Живу».- «А больше, чай, ружьем пробавляешься?» — «Признаться, да» . К такому собеседнику, у которого вместо крыши вольное небо над головой, тянутся охотно и простые, и чиновные люди.

Простые видят в нем «своего поля ягоду» и подчас с простодушной бесцеремонностью обходятся с ним: «Вы бы лучше барина разбудили, Ермолай Петрович: видите, картофель испекся». — «А пусть дрыхнет,- равнодушно заметил мой верный слуга,- набегался, так и спит» .

Широту душевную чувствуют в охотнике и встречающиеся с ним чиновные люди. «Странные дела случаются на свете,- удивляется охотник в рассказе «Уездный лекарь»,- с иным человеком и долго живешь вместе и в дружественных отношениях находишься, а ни разу не заговоришь с ним откровенно, от души; с другим же едва познакомиться успеешь — глядь, либо ты ему, либо он тебе, словно на исповеди, всю подноготную и проболтал. Не знаю, чем я заслужил доверенность моего нового приятеля…» . Но читатель видит, что откровенность уездного лекаря не случайна.

Рассказчик — человек проезжий, встреча с ним ни к чему не обязывает. Поэтому не возникает никаких оглядок, условностей, осторожностей, боязни показаться смешным, испортить свою репутацию. Присутствие бескорыстного собеседника раскрывает в уездном лекаре давне подавленные и затертые возможности его души.

Тургеневская книга глубоко лирична и, если угодно, романтична. Но это лиризм и романтизм особого свойства, особого национального качества, не уединенный от окружающего мира, не обособленный в самостоятельную лирико-романтическую стихию повествования. Как убедительно показал Н. Я. Берковский, романтика в русском искусстве «…владеет не только автором, она представлена им в лицах, в событиях, в реальных явлениях, она есть та же действительность, но взятая там, где она глубже и неизвестнее. Тургеневу широко доступна лирика чужого «я», талант находить свою эмоцию в чувствах и переживаниях другого человека. Как Касьян, крестьянин-правдоискатель, он тоже человек бессемейный, непоседа, скитающийся по Руси не столько в поисках дичи, сколько в поисках правды.

Как Ермолай, охотник из мужиков, он человек, тонко чувствующий жизнь леса вплоть до каждого дерева и каждой птицы в нем, жизнь степи вплоть до каждого насекомого и каждой былинки в ней. В тургеневском повествователе есть многое от простых героев книги, живущих в непосредственной. близости к природе, остро ощущающих единство человека и зверя, человека и птицы, человека и дерева.

Эпическую суть тургеневской манеры повествования хорошо почувствовал и передал Мельхиор де Вогюэ: «Фраза Тургенева течет медленно, с плавной негой, как воды великих русских рек… Она останавливается на пути и все захватывает с собою — и жужжание пчелы, и крик ночной птицы, и тихое, замирающее дуновение ветерка» 3. Рассказчик не торопится, не спешит с развитием действия. Он воспринимает жизнь широко, во всем многообразии ее голосов, во всем разливе ее звуков, запахов и красок.

В «Записках охотника» угадывается толстовская манера повествования с ее стремлением «научить людей полюблять жизнь», формируется свойственная русскому эпосу 1860-х г. демократическая всеотзывчивость.

В бескорыстных охотничьих странствиях жизнь сводит рассказчика с такими различными по характеру и социальному положению людьми, с какими в иной ситуации он бы никогда, по-видимому, не сошелся.