Твоя война Они отстояли город Загорск и повернули вспять немецкий мотоотряд. Они отстояли город Загорск и повернули вспять немецкий мотоотряд. Официальные держатели тайн прошлого дадут вам в хронологическом порядке документально подтвердив мною сказанное, что да, факт был и исполнители все до единого герои, именно таковыми их делала та нависшая обстановка времени, в котором пришлось им совершать свой подвиг. Эпиграф — Давно, 2 с лишним месяца идет война, сдан по указанию наш приемник «СИ» и лишь черная круглая радиотарелка блюдится всеми членами семейства, не дотронься, а она все сдает и сдает город за городом; каждый день: «После продолжительных кровопролитных…» а дальше знаем сами, гадаем какой город сегодня. Но это все гдето, вроде далеко. А тут, моя родина г. Загорск, Подмосковье, и незнакомый голос диктора: «Власти г. Загорска переходят временно на нелегальное положение, возможно город будет сдан, кто остается в городе — получите продукты. Это необходимая временная мера.
Радиоузел будет продолжать работать, сирена будет оповещать о воздушной тревоге…» и тишина. Бомбят станцию ежедневно, взрывы бомб карежат и вздыбливают рельсы. Уверенно пролетая, самолеты уходили в сторону Ярославского шоссе, видно уже считая город своим. В нашем доме №30 на Пионерской улице, от взрывов на станции высыпались передние стекла, остальные перекрестили бумажными лентами. Ночи становились холодными и мы, дети, одетые в пальто, с именными записками в карманах под звуки сирены покидали дом и сидели на пригорке — середина улицы Пионерской — до отбоя всматриваясь в сторону Москвы, а там всполохи, вспышки озаряют край черного неба.
В городе оставалась работать не тронутой только Троицко Сергиевская Лавра, да путейские рабочие, с лопатами, кувалдами, чтото тащат, забивают, кричат, и опять медленно ползут железнодорожные составы на Ярославль, в сцепке их шли желтокоричневые вагоны метро с большими окнами, видно набитыми битком, до отказа. Вот на этом фоне, в пустующем городе редко увидишь прохожего, залезали в кузов полуторки люди с какимито ружьями, в кепках, в полупальто, с ними уезжал мой дядя — Петр Васильевич Бондарев 1908 г. р. Уже шел 2ой день особого положения в городе, стояла ясная золотая осень, желтую листу крутил и кудато гнал ветер. Все ждали чегото страшного, тогда мы еще не знали, но ходили слухи, что моторизованный отряд немцев прорывается к городу и не просто, догадываюсь теперь, руководство, зная это, перешли на нелегальное положение — бежали. Банковские бумаги на Комсомольской улице гоняет по булыжной мостовой ветер; угловой гастроном: двери на распашку, мраморные прилавки, бочки, ящики, пахнет рыбой, в кладовке все пусто. Вечер 3го дня, приезжает наш дядя Петя, улыбается, говорит: «Все!
«. Мы сразу все поняли, что это значит, свидетельством тому служили 3 огромные грузовые автомашины ДаймлерБенц, загнанные в болотную трясину и оставленные там на хранение до самого конца войны — 1945 года. Вот те самые оборонщики не дали немцам вытащить свои автомобили, постреливая, создавали им помехи. Вот и ушли немцы назад, бросив технику, возможно на помощь им пролетали над Загорском самолеты. После того, на следующий день шофер Бондарев Петр Васильевич 1908 года рождения, в сопровождении опережающих друг друга нашей своры мальчишек, ушел на войну. Пишу о нем, потому что больше никого не знаю, иЭпиграф — что удивляет и поражает: он всю войну помнил о немецких дизелях в болотах под Загорском, повсюду искал и добывал литературу по ДаймлерБенцам, верил, что выживет, вернется и вдохнет в автомобили жизнь и пригонит их в город.
Так и случилось, летом 45го года автомашины были пригнаны в город и разданы «Фабрике им. Розы Люксембург» и заводу «ЗОМЗ», где он сам с ними и работал.