В чем заключается новаторство Ломоносова-критика?

В статье «О нынешнем состоянии словесных наук в России» Ломоносов подчеркивал значение писателей в обработке живого литературного языка. Недоконченная статья Ломоносова обещала быть строгим разбором безотчетного смешения стилей у современников, которое снижало художественный уровень их произведений. Теория стилей перерастала в теорию классицистских критериев художественности. Ломоносов старался уже на заре русской критики, в пылу полемики, преподать образцы объективного разбора сочинений, разработать морально-этический кодекс деятельности критика и журналиста.

Он хорошо понимал, что гласность в спорах необходима. Когда начала разгораться полемика с Сумароковым и Елагиным, Ломоносов в письме к И. И. Шувалову в начале 1754 года выступил с инициативой издания в России журнала, в котором можно было бы высказывать литературные мнения. Так зародились «Ежемесячные сочинения» (1755-1764), сыгравшие большую роль в становлении классицизма и воспитании литературных нравов. То, что наболело у Ломоносова, он высказал в статье «Рассуждение об обязанностях журналистов…» (написана в 1754 г.). Статья отражала идеи письма к Шувалову и позиции Ломоносова в спорах.

Какой же должна быть критика? Ломоносов заявил следующее: надо «понимать» то, о чем пишешь; «свобода философии», т. е. суждений,- это правило очень хорошее, если им не злоупотреблять; есть люди, которые меньше всего озабочены поисками истины; особенно бесчестно «красть» у собратьев высказанные мысли и суждения; если кто пытается судить о сочинениях другого, он должен уметь схватывать существенное в них; журналисту позволяется опровергать то, что, по его мнению, заслуживает опровержения, однако он должен противопоставить этому основательные возражения. Ломоносов считал, что если критик не знает ответа на обсуждаемый вопрос, то он не имеет морального права критиковать другого. Самое интересное в кодексе Ломоносова — тезис о праве пытливого ума на гипотезы. Творческая мысль идет сложными, противоречивыми путями, зигзагами. «Журналист не должен спешить с осуждением гипотез…» Они иногда единственный путь, идя которым, «величайшие люди дошли до открытия самых важных истин».

Ломоносов развивал те же идеи («Разговор с Анакреоном» и др.). Но реальная практика со временем восстановила в правах и «песню» (это слово является точным переводом греческого слова «ода»). Сумароков и Державин кое-что позаимствуют из песен для своих од. Во всех этих рассуждениях чувствуется пафос Ломоносова. Во всяком случае, если статья написана Тепловым, то словно с мыслью о Ломоносове, образцовом русском стихотворце, отвращавшем поэзию от безделиц и звавшем ее к высокому. Ломоносов всеми силами боролся с недоброхотами русского народа, самоотверженно служил отечеству, глубоко верил в его культурный и исторический прогресс.

Ломоносов лелеял мечту о свободном процветании любезных ему «словесных наук». Отсюда его симпатии к Гомеру, Фенелону, Барклаю, автору «Аргениды». Всякое покушение на просвещение ему казалось или святотатством, или плодом заблуждения. В той же статье, где разбираются термины, Ломоносов вступил в полемику со скептическим взглядом Руссо на современную цивилизацию. Ломоносов провозгласил: «Без мудрости нет совершенства в добродетели». Конечно, глубокая революционная сторона в скептических суждениях Руссо им не улавливалась. Критицизм в такой сложной форме Ломоносову казался «суемысленностью». Но характерно, что и позднее в том же ракурсе с Руссо будут полемизировать Карамзин и Радищев. Перед всеми русскими писателями в XVIII веке стояла одна прямая задача — всемерное просвещение России.