В. В. Вересаев

В одной из своих педагогических статей Толстой пишет: «Здоровый ребенок родится на свет, вполне удовлетворяя тем требованиям гармонии в отношении правды, красоты и добра, которые мы носим в себе… Во всех веках и у всех людей ребенок представлялся образцом невинности, безгрешности, добра, правды и красоты. Человек родится совершенным — есть великое слово, сказанное Руссо, и слово это, как камень, останется твердым и истинным. Наше воспитание, уродливая наша жизнь, уродливая оценка добра и зла калечат изначально-прекрасную человеческую душу.

Но все время ясно и призывно звучит в ней «непогрешимый, блаженный голос» и зовет человека к великим радостям, таким близким и доступным… В самых холодных, свирепых душах живет несознаваемо этот всемирный дух единения. Наступает миг, и, как сон, отходит от человека дурманящая власть обыденной жизни и звучит в душе напоминающий голос великого духа.

Пленного Пьера Безухова приводят к маршалу Даву, известному своей жестокостью. «- Кто мне докажет, что вы не лжете? — Ваше высочество! — воскликнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом. Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения.

Оба они в эту минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба Дети человечества, что они братья». В душе человека живет всемирный дух единения? Он заставляет нас бессознательно жаться друг к другу?.. Мрачно и недоумевающе усмехнулась бы на это душа Достоевского. Как?

Просто так, бессознательно жаться друг к другу, «как дерево растет к солнцу» ? И никакого за это бессмертия? Разве же способны на это люди, -«недоделанные, пробные существа, созданные в насмешку»? Нет, человек — это дьявол. «Дьяволу ничто человеческое не чуждо». «Если дьявол не существует и, стало быть, создал его человек, то создал его по своему образу и подобию». Молодежь Ростовых сидит на диване в темной комнате, в окна падает на пол серебряный свет месяца. Все разговаривают шепотом, охваченные светлым, таинственным настроением.

Вспоминают впечатления самого дальнего прошлого, где сновидения сливаются с действительностью, — и тихо смеются, радуясь чему-то… «- Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, — сказала Наташа тем же шепотом, хотя и музыка кончилась, — а я знаю, наверное, что мы были ангелами там где-то и здесь были, и от этого все помним. — Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? — сказал Николай. — Нет, этого не может быть. — Не ниже, кто тебе сказал, что ниже? Почему я знаю, чем была прежде, — с убеждением возразила Наташа». «Не ниже ангелов»… Это не девушка взболтнула, не зная, что говорит. Это душа Толстого сказала. Потому что именно Наташа-то и есть подлинная душа Толстого.

Ничем не сокрушимая вера в светлое существо человеческой души — это одно из самых характерных особенностей Толстого. «Человек — это то, чему не может быть оценки, выше чего ничего нет», — говорит он. Эта-то вера лежит в основе и его позднейшего учения о непротивлении злу… Давно замечено, что каждый Художник в творчестве своем как бы отражает один определенный человеческий возраст. Гончаров и в самых юношеских своих произведениях был стариком.

Юноша Лермонтов все время был взрослым человеком. Взрослый Пушкин до конца жизни оставался юношей. Во Льве Толстом мы имеем редкий пример, где художник все время остается ребенком. Ребенком не только в отношении своем к «добру», а во всех характернейших особенностях ребенка — в радостной свежести чувства, в пенящемся сознании жизни, в чистоте отношения к жизни, в ощущении таинственной ее значительности, даже… даже в самом слоге.

Описание оперы в «Войне и мире». «Во втором акте были картины, изображающие луну, и абажуры на рампе подняли, и справа и слева вышло много людей в черных мантиях. Люди стали махать руками, и в руках у них было что-то вроде кинжалов; потом прибежали еще какие-то люди и стали тащить прочь девицу… Они не утащили ее сразу, а долго с ней пели, а потом уже ее утащили, и за кулисами ударили три раза во что-то металлическое, и все стали на колени и запели молитву». Кто это написал, — большой художник?

Да. Но возможно также, что написал в своем дневнике восьмилетний мальчик. И тот же мальчик, описывая священника в ризе, скажет: «Старик в парчевом мешке».

И про городового напишет: «Человек с саблей и пистолетом на красном шнурке» . Глубоко серьезными глазами ребенка смотрит Толстой на жизнь…