Все события трехдневных скитаний Мцыри

Ни одна минута вольной жизни не была у юноши спокойной, и каждое действие рождало у него новые чувства и настроения. Бегство во время грозы дало наслаждение ощутить дружбу «меж бурным сердцем и грозой», общение с природой принесло радость (ему «было весело вдохнуть. . . ночную свежесть тех лесов»), в битве с барсом он познал счастье борьбы и восторг победы; встреча с грузинкой вызвала «сладкую тоску». Все эти переживания Мцыри объединяет одним словом — жизнь!.. «Что делал я на воле? Жил». Жить для него — значит находиться в постоянных поисках, тревоге, бороться и побеждать и главное испытывать «блаженство вольности святой». В этих переживаниях очень ярко раскрывается пламенный характер героя. Раньше говорилось о Мцыри-пленнике, жившем в монастыре. Уже тогда это был смелый и гордый юноша, одержимый «пламенной страстью» — любовью к родине и свободе. Но важно заметить, что тогда, в монастыре, он и сам не знал многого о себе, так как только настоящая жизнь проверяет человека и показывает, что он собой представляет.

Что же узнал о себе Мцыри, очутившись на свободе? Обычно сложно дать исчерпывающий ответ на такой вопрос, но каждый отмечает ту или иную сторону поведения и характера героя. На свободе с новой силой раскрылась любовь Мцыри к родине. «Неясная тоска» о ней, испытываемая им в монастыре, превратилась в мечту «пройти в родимую страну». Вид кавказских гор живо напомнил ему родной аул и тех, кто жил там, Интересно, что в воспоминаниях о родине у Мцыри неизбежно возникает образ вооруженного горца, готового к борьбе. Он помнит «блеск оправленных нож он кинжалов длинных», «кольчуги звон и блеск ружья», Любовь к родине слилась для юноши со стремлением к вольности. И если в монастыре Мцыри лишь томился желанием свободы, то на воле он познал «блаженство вольности» и укрепился в своей жажде земного счастья. Он говорит монаху:

…за несколько минут Между крутых и темных скал, Где я в ребячестве играл, Я рай и вечность променял

Эти слова Мцыри могут показаться обычными. Но какая смелость, какой вызов церковной морали с ее лицемерным «небесным счастьем» звучали в этих словах в те годы, когда поэма была написана! Пробыв три дня на свободе, Мцыри узнал, что он смел и бесстрашен. Гроза внушает ему не ужас, а наслаждение; страх не сжимает его души, когда он видит змею и слышит крик шакала;’ он не боится сорваться с обрыва, потому что —

…юность вольная сильна, И смерть казалась не страшна!

Бесстрашие, презрение к смерти и страстная любовь к жизни, жажда борьбы и готовность к ней особенно ярко раскрываются в битве с барсом. В этой схватке Мцыри забывает обо всем, подчиняясь лишь одному стремлению — выжить,, победить! Смертельная опасность рождает у него не страх, а мужество», «и он «пламе-6 неет», упивается борьбой. В описании боя Мцыри с барсом много условного, что отчасти можно объяснить связью эпизода с традициями грузинского фольклора, использованными Лермонтовым, отчасти — романтической природой поэмы. Условен, «романтичен» барс — «пустыни вечный гость». Все признаки, нарисованные в нем, могут быть общими и для любого другого хищника. Они не рождают представления о единичном образе, а вызывают в воображении яркий образ хищника вообще, с «кровавым взором», «бешеным скачком», «грозно» блестящими зрачками. Характерно, что все эпитеты, рисующие барса, носят эмоциональный характер. Битва с грозным хищником тоже «романтическая»: человек, вооруженный суком, побеждает кровавого зверя,- но в ней есть подлинная правда искусства, и читатель верит в победу Мцыри. Пламенный характер героя раскрывается здесь в действии, сжигавшая его жажда борьбы находит выход, и мы видим, что юноша не только в мечтах готов к жизни, «полной тревог». Бой с барсом дает Мцыри возможность убедиться, что он «быть бы мог в краю отцов не из последних удальцов». Мцыри — смелый борец, побеждающий в открытой схватке, у него нет презрения к врагу или злорадства; напротив, мужество противника вызывает его уважение, рождающее прекрасные слова о барсе:

Но с торжествующим врагом Он встретил смерть лицом к лицу, Как в битве следует бойцу!. .

«Пламенная страсть» Мцыри — любовь к родине — (делает его целеустремленным и твердым. Он отказывается от возможного счастья любви, превозмогает страдания голода, в отчаянном порыве пытается пробраться через лес ради цели — «пройти в родимую страну». Гибель этой мечты рождает у него отчаяние, но и в отчаянии Мцыри предстает не слабым и беззащитным, а гордым и отважным человеком, отвергающим жалость и сострадание.

Верь мне, помощи людской Я не желал… Я был чужой Для них навек, как зверь степной; И если б хоть минутный крик Мне изменил — клянусь, старик, Я б вырвал слабый мой язык.

Мцыри вынослив. В монастыре, испытывая мучительный недуг, он не издавал ни единого стона. В скитаниях, где ему пришлось многое испытать, эта выносливость проявилась с новой силой. Истерзанный барсом, он забывает о ранах и, «собрав остаток сил», вковь пытается выйти из лесу. Надо понять Мцыри как мужественного, бесстрашного, сильного и гордого героя. Созданию такого образа подчинена форма поэмы и стих ее. Она написана четырехстопным ямбом, своеобразно звучащим. Учащиеся знакомы с романом Пушкина «Евгений Онегин». Поэтому можно провести сравнение стиха в тон и другом произведениях, чтоб показать, что при одинаковом размере стих может звучать совершенно различно в зависимости от ритма. Если в романе «Евгений Онегин» ученики наблюдали богатство ритмов, связанное с изображением разных картин и сторон жизни, то в «Мцыри» школьники увидят единство ритмического строя. От начала и до конца (кроме «Песни рыбки») поэма звучит одинаково энергично, чуть отрывисто. Стих оказывается упругим, во-первых, из-за редких пропусков ударений в стихотворных строчках и, во-вторых, из-за мужских рифм. «Способ рифмовки в «Мцыри» не подчиняется той строгой системе, какая видна в романе «Евгений Онегин», количество стихотворных строк в строфах не стабильно, но тем не менее поэма кажется удивительно стройной и цельной именно благодаря одинаковому ритму и мужской рифмовке.

Такое единство стихового строя хорошо передает сосредоточенность и страстность характера героя, одушевленного одним стремлением. В. Г. Белинский в статье «Стихотворения М. Лермонтова» писал: «Этот четырехстопный ямб с одними мужескими окончаниями… звучит и отрывисто падает, как удар меча, поражающего свою жертву. Упругость, энергия и звучное, однообразное падение его удивительно гармонируют с сосредоточенным чувством, несокрушимою силою могучей натуры и трагическим положением героя поэмы».