Характеристики мятежных феодалов в пьесе Шекспира «Генрих V»

Как показывает первая сцена третьего акта, феодалы, планируя расчленение Англии, рассматривают самих себя как лиц, равных по значению королю (или, в данном случае, претенденту на престол Мортимеру). Они при каждом удобном случае стараются подчеркнуть, что Генрих IV посажен на троп их руками и что поэтому ему нечего надеяться, что он станет единовластным правителем. Показательна и сама система сравнений, которую употребляет Вустер, критикуя короля:

Вы поступили с нами государь, Как с воробьем птенец кукушки злобный: Нас принялись теснить в родном гнезде.

Это сравнение убедительно показывает, что феодалы выступают против короля не только из-за страха перед возможными репрессиями с его стороны, но и потому, что они не могут примириться с самим фактом становления абсолютной власти в государстве.

Во второй части «Генриха IV» в качестве идеолога мятежных феодалов выступает архиепископ Йоркский Скруп. Его рассуждения о королевской власти также помогают уточнить взгляды феодалов на королевскую власть. Рассматривая шансы феодалов, Скруп характеризует трудности, стоящие перед королем:

Он ведь знает: В стране не выполоть всех сорных трав, Как подозрительность его хотела б; Его друзья с врагами так сплелись, Что, если вырвет с корнем он врага, Тем самым нанесет ущерб и другу.

Сравнение страны с садом, где король, как заботливый садовник, обязан поддерживать порядок, встречается и в «Ричарде II». Но там садовники полагают, что Болингброк вполне способен очистить государство от сорняков, его истощающих:

Он дал приют под царственной листвою Прожорливым и вредным сорнякам, Считая, что они — его опора; Но вот их ныне вырвал Болингброк.

А архиепископ, как истинный феодал, полагает, что король не сможет решительно выступить против взбунтовавшихся аристократов. Архиепископ не понимает, что Генрих IV противостоит мятежникам не столько как первый феодал остальным феодалам, сколько как носитель новой тенденции национального государства. И опять в словах мятежного архиепископа звучат ноты трагической иронии. Во второй части «Генриха IV», где обреченность феодального бунта становится более ощутимой, чем в первой части, прием трагической иронии используется Шекспиром особенно выразительно. Наиболее показательна в этом плане сцена, где архиепископ, поверив обещаниям принца Джона удовлетворить требования восставших феодалов, надеется на скорый мир, который представляется ему как капитуляция короля. Он отвергает мрачные предчувствия Моубрея и в тот момент, когда его участь предрешена, заявляет: «Поверьте, у меня легко на сердце».

Наконец, важным средством характеристики лагеря феодальной анархии служат отношения между мятежными феодалами и народом. Тема взаимоотношений народа и феодальных бунтовщиков возникла в английской исторической драматургии еще до Шекспира. В «Уэкфильдском полевом стороже» Р. Грина она составляет основу конфликта. Подвиг Джорджа Грина, полевого сторожа, выступающего против мятежных лордов, вскрывает пропасть, лежащую между народом и титулованными бунтовщиками. Однако поведение Джорджа отличается крайней прямолинейностью. Он вовсе не пытается осмыслить и оценить позиции той и другой стороны; свою точку зрения он выражает весьма определенно уже в самом начале пьесы:

Вы, судьи, и вы, мои друзья, Соседи — мы все подданные короля. Мы родились англичанами, и потому мы — друзья Эдуарда, Присягнувшие ему еще во чреве наших матерей. Наши мысли принадлежат богу, а сердца — королю; Наше имущество, наше уважение, наши тела Все принадлежит королю Эдуарду.

Несмотря на всю привлекательность Джорджа, обусловленную его высокоразвитым чувством собственного достоинства и сознанием своего превосходства над титулованными особами, этот образ, отражая известную консервативность самого автора, несет на себе печать верноподданнической ограниченности, что снижает его эмоциональное воздействие и реалистическую убедительность; ни во времена Шекспира, ни в более ранние периоды, безусловно, верноподданный йомен не являлся типичным представителем английского крестьянства.