Художественная интерпретация стихотворения Ф. И. Тютчева «К. Б.»

В лирике Тютчева на всем протяжении его творческого пути тема любви остается одной из важнейших. В ее воплощении наряду с психологической конкретикой, позволяющей определить адресаты стихотворений, присутствует тенденция к философскому осмыслению событий душевной жизни. Соединение субъективности с обобщением придает любовной лирике поэта неповторимое своеобразие.

Несмотря на философскую направленность, в ней нет отвлеченности, умозрительности, так как в исповедальных признаниях открыто выявляется драматизм мировосприятия. Адресат стихотворения «К. Б.» , написанного за три года до смерти поэта, — баронесса Крюденер .

Оно продолжает серию посвящений давней возлюбленной, чувство к которой, как солнце , озарило всю жизнь лирического героя. Лирический герой тютчевского стихотворения «К. Б.» вглядывается в свой душевный мир в момент свидания с возлюбленной. Его состояние напоминает весеннее возрождение природы, когда ей становится «так тепло»: Я встретил вас — и все былое В отжившем сердце ожило; Я вспомнил время золотое — И сердцу стало так тепло…

Прежде чем обрисовать подробности возникшего настроения, он углубленно рассматривает антитезу мгновенного и вечного, выражающую романтическое противопоставление идеала и действительности. Второе и третье четверостишия в стихотворении раскрывают параллелизм человеческого — природного. Во второй строфе антитеза приобретает пейзажный характер: поздняя осень — весна.

Но в то же время в ней кроется и философский смысл, так как она передает мысль о том, что душа способна «встрепенуться», возродиться, открыться для новых впечатлений. В третьей строфе, благодаря философскому углублению, появляются новые характеристики у лирического героя. Воспоминания позволяют преодолеть несовершенство человеческой природы, восстановить «давно забытое», что предстает воплощением его сокровенных чаяний, так как он готов испытать весь спектр переживаний, наполняющих душу , остро и тонко ощущает жизнь : Так, весь обвеян дуновеньем Тех лет душевной полноты, С давно забытым упоеньем Смотрю на милые черты… В четвертой строфе излияние становится исповедально-откровенным: лирический герой сравнивает свое впечатление от встречи с пробуждением от заколдованного, векового сна. Долгая разлука позади, но он еще не вполне очнулся, чувствуя себя «как бы во сне».

Возвращение к жизни предстает ощутимым процессом, благодаря образу звуков, становящихся все слышнее. Сначала это мелодия внутреннего переживания, которая не умолкала все эти годы: Как после вековой разлуки, Гляжу на вас, как бы во сне, — И вот — слышнее стали звуки, Не умолкавшие во мне… Затем в пятом четверостишии, как и в пушкинском послании «К***», звуки воспринимаются как музыка самой жизни . В них отражаются и воспоминание о «времени золотом» юности, и наслаждение красотой — «очарованием» женщины, и, главное, возвышение чувства, воскресившего «отжившее» сердце.

Стихотворение Тютчева завершается той же тоникой, что и у Пушкина . В ней разгадка тайны вечного возрождения жизни. Философское обобщение выглядит органичным продолжением субъективной логики переживаний: начинается и завершается излияние утверждением личностного аспекта вселенской истины: Я встретил…

Я вспомнил… Смотрю… Гляжу на вас… И та ж в душе моей любовь!..

В последней строфе подводится итог и углубленному рассмотрению темы любви, и обрисовке настроения лирического героя, снова очарованного прежней возлюбленной, опять чувствующего душевный подъем, переданный восклицательным знаком: Тут не одно воспоминанье, Тут жизнь заговорила вновь, — И то же в вас очарованье, И та ж в душе моей любовь!.. Все четверостишия, кроме второго, содержащего незаконченную часть предложения, завершаются многоточиями, свидетельствующими о недосказанности, о том, что признание может быть продолжено и начинается новый этап в отношениях. Возрождение суждено сердцу, хранящему воспоминания, не утратившему способности восхищаться красотой, любить.

Душе не страшна вековая разлука, чувство оставляет в ней золото, вечный, не разрушающийся под влиянием обстоятельств след. Достаточно искры, чтобы оно запылало вновь.