Я люблю мысль народную вследствие войны 1812 года (Л. Н. Толстой)

Поиски жизненной правды, которые ведет Пьер, неизбежно приводят его к народу и постижению народной мудрости. Он находит особый смысл во встрече с солдатом Платоном Каратаевым. Мудрость Платона Каратаева — это мудрость народного восприятия жизни, и поэтому она оказывается такой близкой народу.

В наиболее высоких проявлениях своего национального характера русский народ изображен Толстым в сценах битвы под Бородином. «Всем народом навалиться хотят». Душевный подъем, непоколебимая стойкость, «стыдливое чувство» любви к родине, «скрытая теплота патриотизма» — черты народного духа, изображенные Толстым. Исходя из идеи русского народа как «целого и единого» национального организма, Толстой осудил в романе бунт богучаровских мужиков во главе с сельским старостой Дроном, не пожелавших выезжать из своей деревни перед самым захватом ее вражеской армией.

Поведение крестьян расценено писателем как проявление с их стороны корыстных намерений и желаний, чуждых русскому патриотизму.

«Мысль народная» художественно реализуется в романе не только путем исследования коллективной психологии и раскрытия морального духа огромной массы солдат и крестьянства. Эта мысль воплощена во множестве индивидуализированных образов. Народное начало — простота и героизм — присутствует в характере и поведении ротного Тимохина. Он со своей ротой так неожиданно атаковал врага, «с такою безумною и пьяною решительностью, с одной шпажкой набежал на неприятеля, что французы, не успев опомниться, побросали оружие и побежали». В битве под Бородином князь Андрей будет ссылаться на авторитет Тимохина как выразителя народного духа.

Один из любимых толстовских героев — капитан Тушин. Внутренняя красота, нравственная сила скрыты под непривлекательной внешностью. Бесстрашный на поле сражения, героически стойкий, инициативный, смущающийся при виде начальства — таким предстает Тушин в романе. Те человеческие, моральные и воинские качества, которые Толстой считал неотъемлемым достоинством русского солдата и всего русского народа, — героизм, сила воли, простота и скромность — воплощены в образе Тушина, являющегося выразителем народного духа.

Тихон Щербатый добровольно вступил в отряд Денисова, проявил «большую охоту и способность к партизанской войне». «Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше не побрал и не побил французов…» Дух непокорности и чувство любви к своей земле, все то бунтарское, стихийно-мятежное и смелое, что писатель обнаруживал в крепостном крестьянстве, он собрал воедино и воплотил в образе Тихона, написанного тепло, с добродушно-ласковым чувством. Другая сторона мужицкой души, противоположные качества народного характера выражены в Платоне Каратаеве. Его мировоззрение — воплощение психологии патриархального крестьянства. Каратаев верит в то, что все в жизни людей совершается «не нашим умом, а божьим судом». Ни на что не ропщет, никого не обвиняет, незлобив, кроток, добр к каждому человеку — таков Платон Каратаев. Во всем — торжество добра. Всепрощение.

Здесь нация выступает не безликой толпой, а вполне разумным единством людей, двигателем истории — ведь по его воле происходят коренные переломы в течение пусть даже предопределенных (по мнению Толстого) процессов. Но изменения эти совершаются не сознательно, а под влиянием какой-то непознанной «роевой силы». Конечно, влияние может оказывать и отдельный человек, но при условии, что он будет сливаться с общей массой, не противореча ей. Примерно таков Платон Каратаев — любит всех одинаково, со смирением принимает все жизненные невзгоды и даже саму смерть, но нельзя сказать, что такой мягкотелый, безвольный человек является идеалом для писателя. Толстому не нравится эта безынициативность, статичность героя, тем не менее он не относится к числу «нелюбимых характеров» — цели у него немного иные. Платон Каратаев несет Пьеру народную мудрость, впитанную с молоком матери, находящуюся на подсознательном уровне понимания, именно этот немного усредненный представитель народа будет в дальнейшем мерилом доброты для Безухова, но отнюдь не идеалом.

Толстой понимает, что одним или двумя достаточно четкими образами простых мужиков нельзя будет создать впечатления обо всем народе в целом, и поэтому вводит в роман эпизодические персонажи, помогающие лучше раскрыть и понять мощь народного духа. «Взять хотя бы артиллеристов батареи Раевского — близость к смерти их страшит, но страх незаметен, на лицах солдат смех. Они, наверное, и понимают почему, но не могут выразить это словами; эти люди не привыкли много говорить: вся их жизнь проходит молча, без внешних проявлений внутреннего состояния, они даже, наверное, не понимают, чего хочет Пьер — слишком уж далек он от центра того самого глобуса, называемого жизнью.

Но такой духовный подъем непостоянен — такая мобилизация жизненных сил возможна лишь в критические, эпохальные моменты; таковым является Отечественная война 1812 года. Другое проявление этого напряжения нравственных сил — партизанская война — единственный, по мнению Толстого, справедливый способ ведения войны. Образ Тихона Щербатого, который можно назвать эпизодическим, выражает собой народный гнев, порой даже излишнюю, но, вероятно, оправданную жестокость. В нем воплотился этот народный дух, несколько видоизменившись с учетом особенностей характера — достаточно обычного, но в то же время неповторимого. Нельзя не упомянуть и Кутузова — он понимает, что ничего важного изменить не может, и поэтому прислушивается к небесной воле, лишь слегка изменяя направление течения событий в соответствии со сложившейся ситуацией. Именно поэтому он любим в армии и высшая для, него похвала, когда простая крестьянская девочка Малаша, чувствует нравственную близость с ним, называя его «дедушкой».

Подобно Кутузову, почти все исторические лица проверяются мыслью народной: отдаленные от реальности проекты Сперанского, самовлюбленность Наполеона, эгоизм Бенигсена — ничто из этого не может быть одобрено простыми людьми. Но один лишь Кутузов любим и уважаем за естественность, за отсутствие желания покрыть себя славой. То же самое происходит и с основными героями романа: Пьер приближается к ответу на свой вопрос, хотя так и не понимает глубину народной души; Наташа проявляет свое единение с «миром», с армией, беря с собой раненых солдат; лишь один человек из высшего общества может постичь высшую Истину, вероятно известную простому человеку, но известную на подсознательном уровне, — это князь Андрей. Но, постигнув это разумом, он уже не принадлежит этому миру.

Необходимо отметить, что обозначает слово «мир» в понимании простого человека: это может быть и существующая реальность, и общность всех людей нации без различия сословий, и, в конце концов, это антипод хаосу. Молятся перед Бородинским сражением всем миром, то есть всей армией, противостоящей нашествию армии Наполеона, несущей хаос. Перед лицом этого хаоса почти все становятся едины в своем стремлении помочь отечеству — и алчный купец Ферапонтов, и мужики Карп и Влас в едином порыве патриотизма готовы лишиться последней рубахи во благо страны.

Толстой не создает кумира русского народа: ведь его цель — выразить реальность, и поэтому вводится сцена «бунта на грани смирения», на грани повиновения и бессмысленной беспощадности — нежелание богучаровских крестьян покинуть насиженные места. Эти мужики, то ли познавшие вкус настоящей свободы, то ли просто без патриотизма в душе, ставят личные интересы выше независимости государства.

Почти то же самое чувство охватило армию во время кампании 1806-1807 годов — отсутствие каких-либо четких целей, понятных простому солдату, привело к аустерлицкой катастрофе. Но стоило ситуации повториться в России — и это вызвало взрыв патриотических чувств, в атаку солдаты шли уже не по принуждению: перед ними стояла конкретная цель — избавиться от нашествия. Когда цель была достигнута — французы были изгнаны, — Кутузову, как человеку, олицетворяющему народную войну, «ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер». Таким образом, мы видим, что в романе «Война и мир» первым в отечественной литературе Толстой так ярко описал психологию русского народа, погрузился в особенности национального характера.