«Жизнь и поэзия — одно»

Жизнь и поэзия — одно… И в мире все постигнул он — И ничему не покорился. К. Батюшков Русская поэзия XVIII века была одушевлена пафосом созидания.

Русские поэты осваивали богатый опыт накопленных европейской культурой литературных жанров, тем, приемов с таким же чувством, с каким любой молодой подмастерье осваивает премудрости профессии у иноземного учителя. Не терпелось творить самостоятельно и превзойти иноземных учителей. Что наш язык земной пред дивною природой? С какой небрежностью и легкою свободой Она рассыпала повсюду красоту И разновидное с единством согласила!

Но где, какая кисть ее изобразила? Едва-едва одну ее черту. Карамзин утверждал, что «удел поэзии — иной; ей надлежит создавать свой, прекрасный и совершенный мир мечты» — мир, в котором воплотится то, что невозможно в мире «существенном», верил в нравственный мир человека, в его душу и сердце. Мнил я быть в обетованной Той земле, где вечный мир; Мнил я зреть благоуханный Безмятежный Кашемир.

Через совершенство отдельного человека поэт мечтает перейти к совершенству мира. Первым среди тех поэтов, кому пришлось развивать в новом столетии программу, намеченную Карамзиным, следует считать Константина Николаевича Батюшкова. Уже в ранних его стихотворениях видно отношение к поэзии, как к особенному идеальному миру — более совершенному и гармоничному, чем земной: Мы сказки любим все, мы — дети, но большие, Что в истине пустой?

Она лишь ум сушит, Мечта все в мире золотит, И от печали злыя Мечта нам щит. В стихотворении «Мои пенаты» Батюшков уже непосредственно создает свой мир поэта — мир, свободный от зла и противоречий, где царят любовь и дружба, счастье и радость, где осуществляется органическая преемственность и непрерывность культуры: Слетят на голос мирный Беседовать со мной: И мертвые с живыми Вступили в хор един!.. Что вижу?

Ты пред ними, Парнасский исполин, Певец героев, славы… К. Н. Батюшков в поэзии всегда придерживался принципа, который провозгласил в начале своего творческого пути: «Живи, как пишешь, и пиши, как живешь». Отсюда в его литературном наследии много посланий друзьям: «Н. И. Гнедичу», «К.

Дашкову», «К друзьям». В этих стихах слышна речь человека, обращенная к понимающим его людям. Стихи понятные и доступные читателю, но не становящиеся от этого хуже. Они проникают в душу читателей, наполняют ее тем же возвышенным и скорбным чувством, которое владело поэтом в минуты вдохновения и работы: Я видел бледных матерей.

Из милой родины изгнанных! Я на распутье видел их, Как, к персям чад прижав грудных, Они в отчаянье рыдали И с новым трепетом взирали На небо рдяное кругом. В стихотворении «К Дашкову» отчетливо звучит голос поэта-патриота, который не может равнодушно видеть муки Родины, не замечать страдания соотечественников, предаваясь миру иллюзий и фантазий.

Поэт не собирается прятаться от проблем в созданном им нереальном мире. Он готов разделить все тяготы, переживаемые Отчизной, иначе: Нет, нет! Талант погибни мой И лира, дружбе драгоценна, Когда ты будешь мной забвенна, Москва, отчизны край златой! Александр Сергеевич Пушкин высоко ценил поэтическое наследие Батюшкова, отмечал его необыкновенный лиризм, умение просто и доходчиво «беседовать» с читателями.

Пускай в сединах, но с бодрою душой. Беспечен, как дитя, всегда беспечных граций, Он некогда придет вздохнуть в сени густой Своих черемух и акаций. Нельзя не отметить красоту и напевность стихотворений, посвященных природе.

Поэту подвластны все темы, но по его личному признанию природа им любима больше всего. Есть наслаждение и в дикости-лесов, Есть радость на приморском бреге. Лесть гармония в сем говоре валов.

Дробящихся в пустынном бреде. Я ближнего люблю, но ты, природа-мать,….. Для сердца ты всего дороже! Лирика этого замечательного поэта прекрасна и созвучна нашему времени, когда рушатся идеалы, шатаются системы, но неизменными остаются духовные ценности и ориентиры.

Нет, нет! Пока на поле чести, За древний град моих отцов Не понесу я в жертву мести И жизнь и к родине любовь…