«А счастье было так возможно…»

Размышления об уроке по роману » Евгений Онегин»

Не знаю, как чувствуют себя мои коллеги, когда начинают изучать шедевры русской классической литературы… Я неизменно оказываюсь в состоянии тревоги и волнения, мучаюсь вопросами: как начать? О чем непременно нужно сказать? Что хочу услышать и получить от учеников? О романе, кажется, все уже сказано, все в нем открыто, десятки монографий, сотни статей представляют комментарии и оценки — на любой читательский вкус.

А методические пособия заманивают на проторенный, логически выверенный путь изучения: от истории создания и особенностей жанра романа через анализ образов, их взаимодействия к апофеозу — оценке «Евгения Онегина» «неистовым Виссарионом».

С таким грузом учителю трудно работать, тем более в который уж раз обращаясь к изучению произведения. И в этих методических муках забываешь о том, что детям-то все это незнакомо: не читали они ни Г. А. Гуковского, ни Н. Л. Бродского, разве что самые любознательные заглянули в комментарии к роману Ю. М. Лотмана и В. В. Набокова; передачи телеканала «Культура» у большинства не в чести, а методические пособия для детей — и вовсе нечто из разряда запрещенных книг.

Но именно тот факт, что я забываю о детской неосведомленности, и подталкивает к поиску новых путей, таких методических ходов, которые ранее были неведомы, и вполне возможно, что только мне. Вот тут и начинается настоящий творческий процесс — сотворение урока. Вновь будут тревоги и переживания, но уже вызванные работой мысли и чувств, стремлением учесть многие, подчас противоречивые, мнения и позиции, сплести все темы и уроки в единое целое, но так, чтобы все-таки оставить каждому ученику возможность оценивать произведение по-своему и притом предельно обоснованно.

На подступах к уроку

В то время, когда обдумывался этот урок, который должен был стать открытым, ученики прочитали Роман, обсудили и проанализировали и образ автора, и образ главного героя, его взаимоотношения с другими персонажами, в том числе с Татьяной Лариной. С горечью мы отметили, что ни чистая, искренняя любовь провинциальной барышни, ни пылкая поэтическая натура приятеля, ни чудная атмосфера деревенской жизни не оживили души Евгения, не показали ему путь к самому себе. «Пройдены» шесть глав романа. И здесь, подобно автору, который делает своеобразную остановку в седьмой главе, лишив ее главного героя, я тоже решаю приостановиться и оглянуться назад.

Для большинства моих учеников ведется, как минимум, второе прочтение романа, теперь уже аналитическое, литературоведческое. Однако было и первое — самостоятельное, непосредственное, в результате которого возникли простые, житейские мнения и вопросы, ценность которых в том, что они являются настоящей собственностью моих учеников. «Роман какой-то странный: в нем вроде бы ничего особенного и не происходит, а финал, честно говоря, раздражает неясностью». — «А Пушкин специально не дописал, чтобы читатель сам домыслил продолжение…» — «Мне очень понравилось, я читаю уже в третий раз». — «Что здесь может нравиться? Скучный герой, скучная жизнь…» — «Жаль Татьяну… И Онегина тоже.

Нелепый он какой-то…» А еще задаются вопросы, много и разные. И пока ученики не забыли эти мысли, нужно сделать остановку.

Среди множества вопросов ребят звучит один, на мой взгляд, далеко не праздный: «Почему Онегин и Татьяна вместе не могли быть счастливы? А была ли у них вообще эта возможность счастья?» Вопрос этот важен потому, что сам роман этот о людях, о человеке, который всегда ищет счастья, стремится к нему, но зачастую так и не обретает. А решение данного вопроса зависит от многого, в том числе от постижения внутреннего мира героев, которые, казалось бы, предназначены были друг для друга, но не смогли быть вместе. Сами они тоже говорят в романе о счастье.

Вот Онегин: «Я думал: вольность и покой // Замена счастью. Боже мой! // Как я ошибся, как наказан…» А Татьяна, став замужней дамой и порвав с самой возможностью соединения с Онегиным, утверждает, что тогда, в деревне, их «счастье было так возможно, так близко…» Насколько точно герои оценивают степень этой возможности, мы и постараемся решить на очередном уроке.

Среди множества возможных путей решения мы выберем тот, который явно намечен самим автором романа. Дело в том, что Пушкин поместил свое творение в атмосферу литературного процесса: в романе, по подсчетам Юрия Лотмана, указано порядка 30 имен поэтов и писателей разных эпох, большое число произведений и их персонажей.

Наши герои, Татьяна и Онегин, тоже читают книги. Ребята помнят хрестоматийную фразу: «Татьяне нравились романы; // Они ей заменяли все…» Онегин на протяжении всего романа несколько раз предпринимает попытки серьезного погружения в чтение, хотя и не получает ожидаемых результатов. Такое пристальное внимание со стороны автора к кругу чтения своих героев объясняется культурными особенностями России начала XIX века, когда литературное творчество становится главным способом выражения личностного взгляда на жизнь; книги, печатное слово вообще формируют общественное мнение, внутренний мир отдельного человека.

Понятно, почему среди прочих предложений относительно способов оценки характеров Татьяны и Онегина ребята произносят и это: посмотрим, что они читают. А я от себя добавлю: и как читают? и что дает им чтение?

И был урок…

Волнение детей я чувствовала с самого момента их прихода в незнакомый кабинет, где было много новых людей с огромным багажом знаний и учительского опыта. В этой атмосфере ребятам предстояло следующее: работа с уже знакомым текстом романа, с комментариями и критическими оценками, представленными в приложениях к уроку, формулировка самостоятельных выводов и суждений о героях и о том, как повлиял на их жизнь круг чтения. В результате всего хотелось понять, насколько герои способны были почувствовать друг друга еще тогда, когда оба были свободны.

И работа началась.

Первая группа учеников перечитывала некоторые строфы из первой и четвертой, второй и третьей глав, в которых представлены авторские характеристики Татьяны и Онегина. Ученикам предстояло высказать свои суждения о характере литературных увлечений героев, определить разницу. При знакомстве с комментариями выяснилось, что романтичная Татьяна любила вовсе не романтические произведения, а сентименталистские нравоучительные романы, в которых торжествует добродетель, а зло наказано. Что касается Онегина, то в указанных строфах не приведены названия прочитанных им книг , однако постоянные сравнения его с Чайльд-Гарольдом ведут к пониманию, что Онегин прекрасно был знаком с разочарованным героем Байрона и старался быть похожим на него.

Стоит заметить, что герои, подобные Чайльд-Гарольду, весьма далеки от понятия добродетели. Влияние книг настолько сильно, что поведение любимых героев становится образцом для подражания, а язык и стиль произведений присваиваются читателем, усваиваются им в речи.

Что отметили ученики второй группы, которые работали с текстом письма Татьяны и исповедью Онегина? В письме, как указывает Лотман и другие комментаторы, встречаются буквальные цитаты из Ричардсона, Руссо, Марселины Дебор-Вольмор. Ребята считают, что сделано это не по причине искусственности чувств героини, а из-за сложности самой ситуации . Вновь верными помощниками становятся любимые романы, где такая ситуация типична для героинь.

И знакомые фразы «ангел-хранитель», «коварный искуситель», «то воля неба, я твоя» и другие Татьяна легко кладет на бумагу.

А вот в речи Онегина нет никаких литературных штампов . Он говорит с Татьяной просто, предельно открыто, соблюдая, тем не менее, нормы светского общения. Увы! Ничто пылкое, восторженно-возвышенное, пусть из книг, не было им усвоено.

Но это уже мое, учительское сожаление, так сказать, в скобках.

Очень хотелось, чтобы здесь ученики перечитали прощальную элегию Ленского и убедились в том, насколько его речь по стилю близка речи Татьяны. Но следующие из этого сопоставления выводы, к сожалению, могут вывести нас далеко за временные рамки урока. С грустью оставив эту идею, предоставляю слово следующей группе учеников.

Им вместе с героиней романа предстояло сделать, на мой взгляд, важнейшее открытие. Они перечитывали эпизод 7-й главы, в котором Татьяна знакомится с Онегиным, изучая его книги. Опираясь на комментарии к литературным именам и авторам, ученики тоже понимали и узнавали Онегина ближе.

Приведенный в задании фрагмент черновика 7-й главы и пояснения к нему дают понять, что Онегина интересовали герои, охваченные «мировой скорбью», виновники страданий других людей, даже в конце жизни не нашедшие успокоения. «Уж не пародия ли он?» Трудно сказать, что больше повергло Татьяну в смятение: характеры ли этих героев или то, что Онегин оказался лишь подражанием. Ребята замечают также, что и сам автор довольно иронично отзывается об Онегине, называя его «москвич в гарольдовом плаще» .

Итак, Татьяна и Онегин, мечтающие о счастье, открылись перед учениками как приверженцы разных культур, идеологий; они по-разному видели мир, по-разному оценивали себя и свое будущее. Татьяне близка «книжность», но вместе с тем круг ее чтения помог ей приблизиться к важнейшим нравственным категориям, поверить в силу добра и любви, понять и почувствовать другого человека. Онегин ближе к естеству жизни, однако жизнь его скучна, бессодержательна, не дает ему возможности даже попытаться понять чужой мир и вселяет в него неверие в собственные силы.

Понятно и то, что книжные герои сыграли здесь не последнюю роль.

Таких серьезных выводов в финале урока мы не сделали. Зато пришли к пониманию важнейших отличий между героями, которые, вероятно, изначально осложнили их путь к совместному счастью. Это понимание стало возможным благодаря не только повторному чтению некоторых фрагментов романа, но и детальному знакомству с комментариями и оценками критиков.

От вопроса, возникшего при самостоятельном чтении, с помощью аналитических приемов мы подошли к освоению еще одного способа обоснованной оценки характеров и взаимоотношений литературных персонажей.

Но далеко не все шло на уроке гладко: возникали противоречивые суждения, идеи, способные увести к другим темам. Кстати, вопрос о возможности счастья для героев также не был решен однозначно. Одни пришли к мнению, что два совершенно разных человека быть счастливыми не могли, другие настаивали на том, что противоположности как раз сходятся, третьи, возможно, так и не ответили для себя на это вопрос.

Наверное, все это правильно, потому что урок имел продолжение, как и сам роман.

Послесловие к уроку

Вкоридорах лицея в конце учебного дня я встретила героев моего урока. Их интересовал сакраментальный вопрос: ну как? Я лишь успокаивала непроходящее волнение ребят и говорила, что все хорошо, что они молодцы.

Содержательно поговорить удалось лишь на следующем уроке.

Ребята отметили, что немного иначе взглянули на роль книги в формировании человека. Чтение, безусловно, важно и нужно, но не для того, чтобы отдавать дань моде, а чтобы научиться понимать мир и людей, а потому читать нужно многое и разное. Сказано было и о том, что число обращений Онегина к чтению не повлияло на изменения в нем самом, поскольку каждый раз эти обращения оказывались несерьезными. Ученики посчитали, что новые жизненные ситуации не повлекли за собой изменений в характере героя, а вспыхнувшая в нем страсть к Татьяне в финале романа могла быть обусловлена множеством причин, никак не связанных с внутренними переменами в Онегине.

Но этой спорной теме мы посвятим отдельный урок.

Были высказаны и сожаления, например, о том, что на открытом уроке Андрей так и не сумел доказать, что Пушкин любил романы Байрона, или о том, что Маша не осмелилась высказать критику в адрес Татьяны: не книжными героями нужно измерять душу живого человека! Вспоминали, как переживали на уроке за свои ответы, ведь вокруг сидели люди, которые «живут литературой, все о ней знают, а мы можем сказать что-нибудь, что покажется неверным, смешным». Здесь я подхватила эту мысль и сказала, что, вероятно, наша главная учительская ошибка в том, что мы не полностью избавляем учеников от страха сказать что-то неправильно, пообещав работать в этом плане над собой.

Спасибо моим ученикам за то, что, волнуясь, переживая и все-таки работая, они вместе со мною прожили этот урок, который стал частицей моей профессиональной жизни, за то, что сумели понять книгу хотя бы в какой-то степени. Спасибо и коллегам, которые во время обсуждения урока своими вопросами показали неподдельный интерес ко всему происходившему.