Анализ стихотворения «Фантазия» Бальмонта

«Фантазия» внешне представляет собой развернутое описание спящего зимнего леса. Поэт никак не локализует позицию лирического «наблюдателя», не конкретизирует психологических обстоятельств его видений. Поэтому он использует тему зимней природы лишь как повод для того, чтобы развернуть безбрежную игру лирического воображения. По сути дела, содержанием стихотворения становится мозаика мимолетных, рожденных фантазией поэта образов. Композиция стихотворения аморфна: каждая последующая строчка не столько расширяет сферу изображения, сколько варьирует на разные лады первоначальное мимолетное впечатление.

Это впечатление почти не углубляется: лишь в конце второй строфы появляется намек на активность лирического субъекта. Череда вопросительных предложений намечает существование второго, мистического плана стихотворения. За «тихими стонами» деревьев поэт различает призрачных «духов ночи» — эфемерные создания с «искрящимися очами». «Лунное сиянье» дополняется новым качеством: интуиция истолковывает красивую тревогу леса как «жажду веры, жажду бога». Однако новый поворот лирического сюжета не получает развития: едва проявившись, интонация мистической тревоги вновь уступает место самоцельному любованию «лесной» декорацией.

Внутренняя выразительность стихотворения — в преображении Статичной Картины застывшего леса в Динамичный, Беспрерывно меняющий свое русло поток образов. Природные стихии — ветер, метель, лес — оживлены здесь характернейшим для Бальмонта приемом — олицетворением: в стихотворении все движется, чувствует, живет. Образы вольных стихий (ветра, моря, огня) в художественном мире Бальмонта будто просвечиваются, приобретают прозрачность и глубину символов. Они передают ощущения свободной игры сил, легкости, воздушности, раскованной дерзости, в конечном счете — вольности человека в мире. В «Фантазии» за быстро меняющимися, калейдоскопически мелькающими ликами зимней ночи — легкокрылое воображение художника, его ничем не скованная творческая воля.

Внешние очертания бальмонтовских образов лишены графической четкости. Тончайшими касаниями поэт наносит лишь контуры предметов, заставляя их будто пульсировать под лунным освещением. Для лирических пейзажей Бальмонта вообще характерны мотивы дрожания, вибрации, трепета, — придающие образному строю качества зыбкости, переменчивости, мимолетности. Выделим в стихотворении словосочетания этой семантической группы: «трепещут очертанья», «роптанья ветра», «дождь струится», «искры лунного сиянья» (продолжите этот ряд самостоятельно).

«Фантазия», как и большинство других стихотворений Бальмонта, пронизана радужной свето-воздушной игрой. Создаваемые образы (сосны, ели, березы и т. д.) утрачивают вещественность, приобретают летучую невесомость, будто растворяются в «светлом дожде», в «лунном сиянии». Этому способствует пристрастие поэта к нанизыванию многочисленных эпитетов, в цепочке которых тонет определяемое ими существительное.

Другая заметная в стихотворении особенность бальмонтовской поэтики — интенсивная, порой гипертрофированная (самоцельная) музыкальность. Словесно-звуковой поток в «Фантазии» приобретает окраску баюкающего плескания, нежного журчания. Тишина лунной ночи оттеняется всполохами шепота, вздохов, моленья. Излюбленный ритмический ход Бальмонта — повторы разных типов. Это прежде всего лексические повторы. Часто в границах одного стиха дважды, а то и трижды повторяется одно слово (иногда в слегка измененной форме). Используется и своеобразный принцип лексического «эха», когда слово вновь всплывает через несколько стихов после своего первого появления. Так, в третьей строфе — своеобразной музыкальной коде стихотворения — повторяются слова и словесные группы, использованные в первой и второй строфах: Пенье, сиянье, луна, трепещут, вещих, дремлют, внемлют, стон.

Еще важнее повтор однородных грамматических конструкций, используемый и в рамках отдельного стиха, и в рамках строфы — благодаря грамматической однородности нивелируются семантические различия слов, так что, например, словесные пары «дремлет — внемлет» или «вспоминая — проклиная» воспринимаются почти как пары синонимов. Часто прибегает Бальмонт к анафорическому связыванию смежных строчек и к внутренним рифмам (найдите в стихотворении соответствующие примеры). Не менее заметна и другая грань звуковой организации стиха — широчайшее использование аллитераций и ассонансов.

Особенно любит Бальмонт инструментовку на шипящие и свистящие согласные: по стихотворению прокатываются звуковые волны Ж-ш-щ-ч, с-з; Велика роль сонорных согласных Л-р-м-н. Не проходит поэт и мимо возможности эффектно использовать ассонансы: например, в третьем стихе в пяти из восьми ударных позиций оказывается Е, А в шестом — четырежды использован ударный А. Бальмонту присуще умение придать традиционному стихотворному размеру (в данном случае классическому хорею) новый ритмический оттенок. За счет сильного удлинения стиха (поэт растягивает его до восьми стоп) ритмическое движение приобретает качества сонливой замедленности, певучей медлительности, размеренной ворожбы.

Общее ощущение от лирики Бальмонта — непосредственность реакции поэта на мир, его умение поэтически возвысить непостоянство настроений и вкусов, импрессионистичность видения и сильнейшая тяга к внешней музыкальности.