Антикрепостническая направленность повести Марка Вовчка «Институтка»

Иногда хочется изменить жизнь, выбросить из нее злость, зависть, издевательство человека над человеком. Такие мысли, наверное, были и у писательницы Марко Вовчок. Тяжело вздрагивало ее сердце, когда она видела беспросветную жизнь крепостных. Поэтому столько боли, обиды чувствуется в ее повести «Институтка», которая имеет антикрепостническую направленность. Я будто вижу и Устину, измученную нуждами и ежедневным бранным словом, и старенькую бабушку, которая всю жизнь терпит оскорбления, и Екатерину, которая потеряла ребенка и не смогла дальше жить.

Возникают передо мною как живые и образы свободолюбивых крепостных Прокопа и Назара, которые каждый по-своему ищут пути к воле.

Вижу и господ, которые очень уж любят биться и ссориться, напыщенных и высокомерных, хотя на самом деле они — «ничто». Беспросветным была жизнь крепостных. Работа с раннего утра до поздней ночи, и все равно не будет тебе никакой благодарности.

Только бранное слово и побои. Такой была жизнь девушек-крепостных, среди которых я вижу и Устину. Как была старая госпожа — не сладко жилось, а как приехала из города институтка — так хоть утопись. Еще и выбрала она Устину себе в горничные.

Но ей ничем не угодишь, все ей не так. Говорит Устина: «Она меня и щипает, и толкает, и гребешком меня скородит, и булавками колет, и водой обливает…». Как человек может выносить такие издевательства! Но для господ она не человек, а обычный раб, которого можно даже убить. Для них же ничего не изменится, только станет на одного крепостного меньше.

Поэтому и говорит панночка, бросаясь на Устину: «Я тебя на куски разорву! Удушу тебя, гадина!». Нет ничего святого для этой институтки. А такими же было большинство господ.

Удивляешься, как под замечательной внешней оболочкой может скрываться такая безобразная душа. Хрупкая красивая девушка превращается в отвратительную сварливую женщину. И так тяжело работают крепостные, а их еще каждый день бьют. Рассказывает подруга Устине: «Анну сегодня били, вчера Прасковью, а завтра, наверное, уже моя очередь».

Как здесь не зарождаться в человеческих сердцах ненависти! Как здесь не мечтать о воле! Воля — волшебное слово для всех крепостных.

Говорит Прокоп, муж Устины, что «на воле и бедствие и напасть — ничто не страшно». Эти слова выражают стремление всего закрепощенного крестьянства. Прокоп не молчит, так как не такая у него натура. Он защищает и свою жену, и старую бабушку, когда панночка старается их побить:

«Довольно, госпожа, довольно!.. Этого уже не будет! Хватит».

Испугались его господа и быстро отдалили в москали.

Поняли, что Прокоп пока что только грозится, а со временем может и поднять руку на них. Стремится к воле и Назар, муж Екатерины, которая наложила на себя руки, так как не смогла вынести смерть ребенка. Тяжелые условия, отсутствие врачей и домашнего ухода — все это ускорило смерть дочери Катерины.

Пошла за ней и Екатерина. Поэтому и решил Назар поискать лучшей судьбы — убежать от господ. Свое намерение он осуществил: «…теперь я свободный хоть на полгода; с собаками не поймают».

В образе Назара изображено страстное стремление всех порабощенных крестьян освободиться от крепостничества. Бегство от господ была широко распространенным явлением. Назар бегством, Прокоп откровенным выступлением против господ показывают свой протест, стихийно борются за свое освобождение из пут крепостничества. Оказывается, крепостническая система — ярмо не только для крепостных. Она — ярмо и для господ, так как губит их души, делает их жестокими, уничтожает все человеческое.

Институтка принуждает работать на себя и больных, и калек, и детей: «Калеки несчастные, дети-крошечки, и те у нее не гуляли». Это уже не человек, а какой-то хищник. Но даже хищники не издеваются над подобными себе. Знала институтка, что у Екатерины умер ребенок, однако кричала на нее: «Почему не делаешь дела? Я тебе одно!

Я тебе другое!». А бабушку старенькую побила за то, что несколько яблок отдала деточкам! И хотела еще расправиться с Устиной, которая встала на бабушкину защиту. Именно этим эпизодом осуждает Марко Вовчок крепостничество с наибольшей силой. «Все люди завяли, осунулись» в имении панночки. Это не от хорошей жизни!

Как говорят, яблоко от яблони далеко не падает. Так и институтка недалеко «отошла» от своей бабушки. Марко Вовчок изображает старое и молодое поколения, чтобы ярче подчеркнуть, что эксплуатация, паразитизм, жестокость, человеконенавистничество — черты характера, присущие всем помещикам.

Даже «добрым», как господин-либерал, муж институтки. Он просто не «замечает» того, что делает его жена. Господин не накормил голодную Устину, когда ехали на хутор, по его приказу отдали Прокопа в солдаты. Своим невмешательством в действия жены он разрушил и семью Назара. «Добрый» господин кричит на старенькую бабусю-крипачку. Оказывается, нет добрых господ, все они жестокие и ненасытные, только действуют по-разному: откровенно или замаскировано.

Перелистана последняя страница повести Марко Вовчок «Институтка». Но еще и до сих пор я вижу, как рыдает над своим мертвым ребенком Екатерина, как бьют ни за что Устину, да и не только Устину, а тысячи и тысячи крепостных. За то, что они крепостные. Передо мною скрываются и появляются новые картины, но каждая из них — это вопль изуродованной души. Я думаю, что эта повесть — одно из наилучших произведений, направленных против крепостничества.

Она вошла в казну украинской литературы, чтобы напоминать нам о тяжелой жизни украинского крестьянства.