Герой-рассказчик «Бежина луга» — дворянин, увлекающийся охотой, — в один из жарких июльских дней отправился в Чернский лес Тульской губернии пострелять тетеревов. После хорошей охоты в хорошем настроении герой продвигался к дому, но уже вечерело, и он сбился с пути.
Грозовой тучей приближалась ночь, а путник все плутал и чуть не угодил в бездну. Но вдалеке увидел два огонька и какие-то тени. Это были крестьянские дети.
Герой пристроился у костра рядом с ребятами и с удовольствием стал любоваться дивной летней ночью и наблюдать за детьми.
Старшему Феде, белокурому симпатичному пареньку, было четырнадцать лет. По всем признакам он был из зажиточной крестьянской семьи. Он пас лошадей не из нужды, а ради развлечения.
Одет был опрятно, добротно, и даже сапоги были на нем не отцовы, а сшитые специально для него.
Второй мальчик Павлуша внешне был неказист — рябой и бледный, с черными глазами и с непропорционально большой головой. Одет был просто, да и штаны носил заплатанные. Но рассказчику понравился больше всего своей силой и умным выражением глаз.
Ему было лет двенадцать на вид. Столько же — Ильюше, мальчику с подслеповатыми глазами и озабоченным видом.
Костя десяти лет сидел задумчиво и печально, как будто желая что-то сказать и не находя слов. И был еще один кучерявый мальчик Ваня семи лет, которого не сразу можно было заметить: он спал под рогожей на земле.
Временное замешательство ребят после того, как путник притворился спящим, отступило, и они продолжили начавшийся ранее разговор про домового. Ильюша рассказывал про то, что слышал вместе с компанией ребят ночью на фабрике домового. Тот, мол, как про него вспомнили, заходил, закашлялся, стал открывать дверь и двигать форму чана.
Костя решил рассказать про слободского плотника Гаврилу, который однажды пошел за орехами в лес, заблудился и заснул. Проснулся от зова и смеха русалки. Перекрестился, а она вдруг заплакала и наказала ему до конца жизни мучиться, как она мучается сейчас от крестного знамения.
Гаврила дорогу из лесу нашел, но с тех пор стал мрачным.
Ребята поели сварившейся картошки, и разговор продолжил Ильюшка. Его рассказ был про случай в Варнавицах: в глухих оврагах в этих местах был утопленник похоронен, о чем свидетельствовал еле заметный бугорок. Однажды псарь Ермила ехал мимо этого места хмельной.
На бугорке заметил белого барашка да взял его с собой. А по дороге они смотрели друг другу в глаза, и барашек вдруг повторил за Ермилой: «Бяша!»
Как только Ильюшка это произнес, всполошились собаки, залаяли, и Павлуша убежал успокаивать лошадей. Вернувшись, пояснил, что думал, будто там волк. Барин подивился такой храбрости и силе мальчика и невольно залюбовался им.
Ребята вновь заговорили про Варнавицы, которые имели репутацию «нечистого места». Про старого барина, который бродил в тех местах и искал «разрыв-траву», потому что могила на него давила. Разговор зашел о покойниках, и все тот же знаток страшных историй Ильюшка заверил ребят, что будущих покойников можно возле церкви увидеть в родительскую субботу.
Привел примеры из жизни.
Павел, в свою очередь, поведал о небесном предвиденье, во время которого, говорили, Тришка придет. Тришка — удивительный человек, который от любой трудности спасти сумеет волшебным образом. Павлуша рассказал о том, как в деревне его раз решили, что наступили последние времена — увидели, что человек с горы спускается. Перепугались, а это был бочар Вавила со жбаном на голове.
Ребята от такого рассказа покатились со смеху.
Вдруг пронзительно закричала цапля, и все замолкли. Вспомнили теперь про мальчика, Акима-лесника, которого раньше где-то здесь утопили воры. А потом про Акулину-дурочку, которую в воду водяной утащил и красоту у нее забрал.
Павел захотел зачерпнуть воды из реки, и ребята стали его предостерегать от встречи с водяным. Про маленького Васю также вспомнили, который в той реке утонул. Когда же Павел вернулся, то признался, что слышал голос Васи в реке. Тот его звал.
Ребята решили, что это плохая примета.
Барин задремал под истории ребят и проснулся, когда начиналось утро. Он пошел домой, любуясь первыми лучами солнца. Но после с неохотой прибавил в адрес читателя, что Павел все-таки умер в тот же год, но не утонул, а упал с лошади.